туда-сюда маленькими шажками, слегка наклонившись вперед, их ноги были сочленены «коленками назад», а ступни, обутые в сандалии, выглядели очень мягкими и гибкими.

Кугель дико озирался. Рядом сидел на корточках Фабельн, смотревший на Кугеля с ненавистью и злорадным удовлетворением. Только теперь Кугель заметил на Фабельне металлический ошейник, соединенный с длинной металлической цепью. В дальнем конце норы сгорбился старик с длинными седыми волосами, тоже в ошейнике с цепью. Пока Кугель пытался сообразить, что́ происходит, крысоподобные твари защелкнули у него на шее металлический хомут.

— Эй, подождите-ка! — испуганно вскрикнул Кугель. — Что это значит? Как вы смеете со мной так обращаться?

Обитатели пещеры столкнули его на землю и убежали. При этом Кугель увидел длинные чешуйчатые хвосты, волочившиеся за их остроконечными задами, нелепо выпиравшими из прорезей в черных комбинезонах.

Дверь захлопнулась — три человека остались одни в подземелье.

Кугель гневно повернулся к Фабельну:

— Ты меня обманул! Заманил в западню! Это преступление! Тебе это даром не пройдет!

Фабельн горько рассмеялся:

— Ты меня обманул первый — и это не меньшее преступление! Меня схватили из-за твоей подлой уловки — само собой, я постарался сделать так, чтобы ты тоже попался.

— Бесчеловечное предательство! — бушевал Кугель. — Подожди, ты у меня получишь по заслугам!

— Чепуха! — отмахнулся Фабельн. — Не надоедай своим нытьем. Так или иначе, я тебя заманил не только потому, что хотел отомстить.

— Не только? У тебя были какие-то другие мерзкие побуждения?

— Все очень просто. Эти крысиные отродья — лукавый народец. Они обещают отпустить того, кто заманит в пещеру двух других. Ты — первый у меня на счету. Мне осталось заманить еще одного, и я пойду домой. Разве не так, Зараидес?

— Только на первый взгляд, — возразил старец. — Ты не можешь полностью приписывать себе заслугу привлечения этого человека в пещеру. По всей справедливости и тебя, и его следует занести на мой счет. Разве не мои объявления привели сюда вас обоих?

— Ко входу в пещеру, но не внутрь! — заявил Фабельн. — И здесь следует провести четкую границу! Причем хвостатые ублюдки ее проводят — ведь тебя же не выпустили?

— В таком случае, — вмешался Кугель, — тебя, Фабельн, надлежит засчитать в мою пользу, так как я побудил тебя зайти в пещеру и проверить, что тут делается.

Фабельн пожал плечами:

— Тебе придется обсудить этот вопрос с хвостатыми вонючками. — Нахмурившись, собиратель трав моргнул маленькими глазками. — Почему бы мне не засчитать себя самого в свою пользу? Это было бы вполне логично.

— Не получится! — пропищал противный голос из-за решетки, вставленной в смотровую прорезь двери. — Мы учитываем только тех, кто попадается благодаря стараниям уже задержанных пленников. Таким образом, захват Фабельна не считается чьей-либо заслугой, но захват Кугеля засчитывается в пользу Фабельна. А на счету Зараидеса никого нет.

Кугель нащупал ошейник:

— Что, если мне не удастся заманить двух других? Что тогда?

— Мы даем тебе месяц, не больше. Если за месяц ты не заманишь двух других, тебя сожрут.

Фабельн произнес деловитым, расчетливым тоном:

— Насколько я понимаю, можно считать, что я уже на свободе. Неподалеку меня ожидает дочь. Ей, видите ли, неохота собирать дикий лук — в связи с чем ей больше не место у меня в доме. Будет только справедливо, если меня выпустят благодаря ее самопожертвованию.

Фабельн напыжился и удовлетворенно кивнул.

— Было бы любопытно узнать, каким образом ты намерен добиться такого результата? — поинтересовался Кугель. — Где найти твою дочь и как ее сюда вызвать?

Лицо Фабельна исказилось лукавой, злобной гримасой:

— Ничего не скажу! Хочешь набрать два очка — сам придумывай, как это сделать!

Зараидес указал на доску с разбросанными по ней полосками пергамента.

— Я привязываю самые убедительные объявления к семенам-крылаткам, а их выпускают на ветер в лесу. Для меня это практически бесполезно, потому что интересующиеся моими консультациями приближаются ко входу в пещеру, но опасаются заглянуть внутрь. Боюсь, мне осталось жить только пять дней. О, если бы со мной были мои либрамы, мои справочники, мои записи! Каких только заклинаний там нет! Я бы не оставил камня на камне от всего этого холма! Я испепелил бы каждую двуногую крысу зеленым пламенем! А Фабельна, за его подлые расчеты, я наказал бы… хммм… «Фазовращателем»? «Неутолимой чесоткой» Лугвайлера?

— Пригодилось бы заклинание безысходной инкапсуляции, — посоветовал Кугель.

Зараидес кивнул:

— Во многих отношениях удачная идея… Но все это несбыточные мечты. У меня отняли все книги и спрятали их в каком-то тайнике.

Фабельн хрюкнул и отвернулся. Из-за решетки послышались пискливые наставления:

— Сожаления и оправдания не помогут вам завлечь других и выйти на волю. Берите пример с Фабельна! Он может похвалиться одной добычей и планирует завтра же заманить вторую! Нам нужны такие люди! Они — наше самое доходное приобретение.

— Я его заманил! — заявил Кугель. — У вас нет ни стыда, ни совести! Я послал его в пещеру, его следует занести на мой счет.

Зараидес тут же начал яростно протестовать:

— Ничего подобного! Кугель искажает факты! По всей справедливости и Кугеля, и Фабельна следует считать захваченными благодаря мне!

— Счет не изменится и обжалованию не подлежит! — пискнул голос за решеткой.

Зараидес всплеснул руками и с лихорадочным прилежанием вернулся к изготовлению объявлений на пергаменте. Фабельн сгорбился, сидя на табурете, и молчаливо о чем-то размышлял. Кугель подкрался к нему сзади и пинком вышиб из-под него табурет — Фабельн растянулся на земле. Вскочив, собиратель трав бросился на Кугеля, но тот швырнул в него табуретом.

— Прекратите драку! — приказал пискливый голос. — Или вас накажут!

— Кугель выбил из-под меня табурет, и я упал! — пожаловался Фабельн. — Почему его не накажут?

— Я случайно задел табурет, проходя мимо, — заявил Кугель. — Если Фабельн так раздражается по пустякам, его следует посадить в одиночную камеру как минимум на две — лучше даже на три — недели.

Задыхаясь от возмущения, Фабельн хотел было разразиться дальнейшими протестами, но крысиный голосок приказал всем молчать и больше не шуметь.

Через некоторое время принесли корм: дурно пахнущую кашу из неочищенного зерна. После еды узников заставили пролезть в еще более тесную нору, находившуюся ниже первой. Там их пристегнули цепями к крюкам в стене. Кугель забылся беспокойным сном, но его разбудил пискливый голос, говоривший Фабельну из-за двери:

— Твое сообщение доставлено — она внимательно его прочла.

— Прекрасно! — откликнулся Фабельн. — Завтра я выйду на свободу!

— Помолчи! — простонал из темноты Зараидес. — День-деньской я только и делаю, что строчу объявления, которые приносят пользу всем, кроме меня, и даже по ночам ты не даешь мне покоя своей мерзкой похвальбой!

— Ха-ха! — злорадствовал Фабельн. — Тоже мне, чародей называется! Мог бы и сам