После всей лечебной магии, которая пронизала мое тело, я не чувствовала толком ни рук, ни ног, а в голове звенела абсолютная пустота.

— Восстанавливать справедливость и творить добро рано поутру просто неприлично, — с неудовольствием сказал Каспар, глянув в окно. — Пусть этот беспокойный городишко со всеми своими жителями катится к дьяволу и остается там по меньшей мере до обеда. Спать!

Не успела я что-то глупо возразить, как тут же почувствовала слабость и ничком рухнула на мягчайшую кровать, даже не успев толком в очередной раз додумать, как же я ненавижу чародеев. Столько вопросов требовали немедленного прояснения, включая самые неприятные! Обрывки жгучих мыслей напоследок закружились, смешались и растаяли. Я погрузилась в глубочайший сон, где не было места ни для Сальватора, ни для Виро, ни даже для привычного страха перед будущим…

— Госпожа Глимминс, вставайте! — пробубнил мне на ухо знакомый голос, и недодуманная мысль о мерзких магах дополнилась выводом о том, что некоторые ученики бывают паршивцами и похлеще.

Казалось, я только на секунду закрыла глаза, отрешившись от всего того ужаса, что свалился на меня за последнюю неделю, и вот уже меня трясут за плечо, возвращая в беспокойный и утомительный реальный мир.

— Что такое, Констан? — пробормотала я, зевая и потягиваясь.

Как же было приятно шевелиться без опасения, что руки с ногами сейчас отвалятся, как у основательно подпорченного зомби, а глаза вот-вот лопнут от боли!

Солнце уже стояло высоко, следовательно, я многое проспала.

— Магистр Каспар, — с благоговением произнес ученик. — Он вас зовет!

И по его мечтательно закатившимся глазам я поняла, что уже не могу претендовать на роль кумира в его жизни. Конечно же магистр Каспар, с его светскими манерами, импозантным внешним видом и непередаваемым циничным шиком искушенного чародея, затмил в глазах Констана потрепанную недоучку-обманщицу.

— Чего ему от меня еще надобно? — проворчала я с неожиданной для себя обидой и принялась выбираться из пуховой перины, в которой можно было утонуть.

Одета я была в обширную ночную сорочку со множеством оборок, из которой можно было сделать пару походных шатров. Должно быть, это была жемчужина гардероба жены бургомистра, которая наверняка сейчас благодарила Провидение за то, что пропустила бал из-за своего недомогания.

— Он готовится выступить с речью перед городом, — торопливо сообщил мне Констан и сунул какой-то сверток. — Расследование закончено!

— Что? — Я вскочила с кровати. — Сколько я проспала? Неделю? Месяц?!

— С чего вы так решили? — с обескураженным видом вытаращился на меня ученик. — Разве ж надобно такому мудрому и великому чародею, как магистр Каспар, так много времени, чтоб разобраться со столь пустяковым делом? Тем более я ему все-все рассказал, что знал, а мне, в свою очередь, все рассказал господин Виро, бедняга.

— Виро! — Тут я вцепилась в Констана и принялась его трясти. — Что же ты молчишь?! Говори, он жив?

— Жив, жив… — пропыхтел парень. — Но вам нужно торопиться, магистр Каспар ждет.

— Да пусть они все катятся к лешему на пирушку! — рявкнула я от всего сердца. — Когда ты говорил с Виро?

— Дык еще до всего этого, в ту ночь, как дождик того… этого…

— Значит, в ту ночь, когда ты, паразит, сотворил заклинание, из-за которого затопило Болотцы? — уточнила я ледяным тоном.

Констан покраснел и потупился.

— Что он тебе сказал? — Я снова затрясла его, как погремушку.

Констан забулькал, словно полупустая бутылка, и, видимо поняв, что я не отстану, нехотя признался:

— Сказал, что господин Теннонт на самом деле великий чародей и задумал вас, госпожа Каррен, погубить. И что вы об этом знаете, но молчите ради меня, непутевого, тоже рассказал. И еще господин Виро говорил, что вы притворились чародейкой, но тут я ответил, что это уже мне известно, как никому другому. Тогда он меня принялся трясти, как вы сейчас, и орать на ухо всяческие гнусности, пока я не признался, что мой дед — доверенное лицо Лиги в Эсворде, и тогда…

— …и тогда он приказал тебе выйти на связь с Лигой, чтобы известить ее о происходящем. — Я отпустила Констана и принялась ходить туда-сюда по комнате, рассуждая вслух: — Но он знал, что чародеи из Лиги могут не успеть вовремя, поэтому решил помочь мне сам в надежде, что это позволит потянуть время. И если бы магистр Каспар, бесы его побери, не стал бы выжидать, по своему мерзкому обыкновению, наступления самого драматического момента для того, чтобы вмешаться, то все могло бы обойтись…

Констан слушал мои слова, насупившись и помрачнев, а затем пробурчал в пол:

— Ничего господин Виро мне не приказывал. Я сам! И вообще… Я бы сразу известил Лигу, если бы знал, что этим помогу вам, а не наврежу…

Тут мне стало стыдно за то, что я не сообразила, как сложно было моему ученику решиться на какой-то поступок, когда все вокруг, включая меня, обманывали его напропалую, и я обняла Констана.

— Магистр Каспар ждет, — пробубнил назойливый паршивец, и на этот раз я покорно принялась собираться.

В свертке, который принес мне Констан, оказалась отличная бархатная мантия, которая была мне немного великовата.

Я, немного подумав, нацепила ее прямо поверх ночной сорочки, так как одного взгляда на мои лохмотья, лежавшие на полу, хватило, чтобы меня замутило. С обувью было и того проще — в наличии имелись только пушистые домашние тапочки.

— Ну что ж, пойдем слушать речь, — сказала я, со вздохом осмотрев себя в зеркале. Как всегда, я выглядела нелепейшим образом.

Дом бургомистра казался вымершим; только перешептывания испуганных служанок, прячущихся по углам, провожали нас.

А вот на площади было необычайно людно. Никогда я не видала, чтобы столько народу добровольно терпели давку ради того, чтобы им навешали лапши на уши. Воистину, надеяться на то, что один чародей способен исправить вред, нанесенный другим, было очень наивно, равно как и предшествующая этому заключению мысль о том, что чародеи как-то друг от друга отличаются, делясь на хороших и плохих. Мнение мое об умственных способностях людей еще немного ухудшилось.

Констан довольно ловко провел меня к помосту, на который сейчас несколько человек, пыхтя, втаскивали трибуну. Люди с опаской расступались, завидев чародейскую мантию, так что мне не пришлось волноваться за свои хрупкие кости. Хоть я и набросила на лицо капюшон, большая часть эсвордцев наверняка узнала меня и предпочла держаться как можно дальше, ибо по всему выходило, что безопаснее задавить соседа, чем случайно дотронуться до источника всех свалившихся на город бед. Каспару предстояло хорошо потрудиться, чтобы горожане согласились с официальной точкой зрения Лиги насчет моей героической роли в этой истории.

За помостом, который охраняло оцепление городской стражи, на роскошном бархатном кресле, явно принесенном из кабинета бургомистра, восседал магистр Каспар, рассеянно листая какие-то бумаги. Двое магов следили за подготовкой помоста, еще двое усердно строчили, сидя за столом и периодически что-то уточняя у находившегося тут же бургомистра, больше всего сейчас походящего на оживший труп. Под ногами у них копошилось несколько флегматичных кур, копающихся в мусоре, который оставили ночные гуляки; рядом вертелись служанки, подносившие магистрам то бокал вина, то вазу с фруктами и получавшие взамен рассеянные щипки. Остальных магов не было видно, должно быть, они стерегли Сальватора.