Бык и Бешеный Конь, победоносно противостояли армии США, и войска были вынуждены покинуть форт Керни и форт Рино. Двадцать пятого июня 1867 года индейцы-сиу захватили врасплох полк Кастера и перебили всех солдат до единого. После этого Сидящий Бык ушел в Канаду. Это был последний рывок дракона. Столкнувшись с пугающей силой белых, индейцы наконец отказались от борьбы. Последний военный эпизод произошел в 1890 году. В 1887 году Акт Дауэса практически урегулировал управление делами индейцев. В 1901 году члены пяти цивилизованных племен получили американское гражданство. И наконец, в 1924 году по принятому конгрессом закону все индейцы, родившиеся на территории Америки, отныне становились ее гражданами. Многие из них все еще жили в племенах и сообща владели землями. Белые мужчины часто брали в жены индейских женщин, чтобы стать членами богатого племени, например такого, как племя оседжей, владевшего богатыми нефтяными месторождениями в Оклахоме. В настоящее время благодаря улучшению условий жизни число индейцев снова растет, и скоро в США и Канаде их станет больше полумиллиона. Но многие из них — полукровки, и недалек тот день, когда древние хозяева континента полностью растворятся среди белого населения.

8. До Гражданской войны редкие первопроходцы размышляли об экономических последствиях, вытекающих из сходства бизона и быка. Но они были очевидны: на траве прерий, которая так хорошо кормила стада диких животных, можно было успешно разводить и домашний скот. Колонизацию прерий начали ковбои, пришедшие с юга со своими животными. С незапамятных времен в Техасе и Мексике занимались разведением крупного рогатого скота для собственных нужд, но из-за отсутствия рынка это не имело большого значения, и животные оставались полудикими. Когда требовалось мясо или кожа, забивали быка. Мексиканцы и техасцы, отличные наездники, прекрасно владели лассо, умели отлавливать животных и клеймить телят каленым железом. Заклеймив стадо, его на всю зиму выпускали на свободу, примерно представляя, где можно будет собрать его весной. Когда стали доступны огромные открытые пространства на севере, ковбои обнаружили, что трава там лучше, чем дома, и, более того, они нашли там рынок. Они поставили себе целью выйти к железной дороге и, используя ее, продавать свой скот крупным консервным заводам в Чикаго, Сент-Луисе, Канзас-Сити, Омахе. На «Длинном пути» (The Long Trail), который протянулся из Техаса в Иллинойс, вскоре появились глубокие борозды, протоптанные копытами животных. Весь Средний Запад научился узнавать ковбоев по их кожаным костюмам, высоким сапогам, широкополым фетровым шляпам, защищавшим от дождя и солнца, красному шелковому платку на шее, пистолету и лассо. Вдоль железнодорожных путей выросли большие города. В 1880 году изобретение колючей проволоки, позволившей, не прибегая к большим затратам, ограждать пастбища, внесло изменения в разведение скота. Богатые скотоводы захватили земли, которые некогда были общими. «Королева Трава» стала столь же могущественной на Западе, как прежде «король Хлопок» на Юге. В то же время фермеры, вдохновленные Homestead Act, и иммигранты из все еще перенаселенной Европы хлынули на земли за рекой Миссисипи, сильно отличавшиеся от тех, которые они возделывали прежде. В прериях не росли деревья, и, следовательно, пока не была изобретена колючая проволока, отсутствовал материал для строительства ограждений. В прериях не было дождей, и потребовалось разработать целую систему сухого земледелия. Когда завоевание фермерами прерий было завершено, пришел конец и «границам». С ними исчезла одна из великих сил, сформировавших Америку. До этого времени было достаточно наличия свободной земли, чтобы защитить бедных от богатых; поколения первопроходцев считали, что чем меньше правительство управляет, тем оно лучше. После 1890 года новый американский пролетариат, не находя больше свободной земли, вынужден был селиться в городах, и проблема защиты труда стала трудной и главенствующей.

Джеймс И. Тэйлор. Нападение генерала Кастера на селение индейцев-шайенов у реки Уошито. Литография. 1878

Ранчо в Аризоне. Фото. 1890-е

Ковбой. Фотография Джона Грэбилла. 1888

9. Одними из первых новый Запад заняли шахтеры. Это они способствовали взлету Калифорнии. В Колорадо, Айдахо, Монтане, Неваде, Вайоминге вокруг медных, серебряных, свинцовых и золотых приисков возникли небольшие общины. В Неваде месторождение Comstock Lode[72] за двадцать лет принесло триста миллионов долларов. Пустыня заселялась миллионерами. Как только открывали новое месторождение, по соседству возникал лагерь из сотен палаток. Появлялись saloons[73], бары, игорные дома. Слетались девицы легкого поведения. Город рос как на дрожжах. Вокруг него фермеры распахивали земли в надежде, что смогут легко сбывать свою продукцию шахтерам. Через какое-то время месторождение истощалось, город умирал, шахтеры разъезжались, а фермеры оставались. Неподалеку от Денвера можно увидеть город-призрак: знавший времена расцвета центр города, где даже был свой очаровательный маленький театр, сегодня совершенно безлюден. Во время горнодобывающей лихорадки родились новые штаты: Невада была принята в Союз в 1864 году, Небраска — в 1867-м, Колорадо — в 1876 году. Территории Айдахо, Дакота, Вашингтон росли вместе со строительством железных дорог и требовали статуса штатов. Монтана получила его в 1889 году, Вайоминг — в 1890-м. Так в сенате утверждалась власть Запада. Это было небезопасно, поскольку предоставляло меньшинству право вершить внешнюю политику страны.

Городок золотоискателей Голдфилд в Неваде. Фото. 1890-е

10. Свободных земель на Западе не осталось, но дух Фронтира остался жив. Рикошетом он вернулся на Восток и воодушевлял там первопроходцев новой породы. Крупные банкиры и промышленники выказывали нетерпение и агрессивный индивидуализм первооткрывателей. Это поколение «открывало континент» и, упоенное действием, было неразборчиво в средствах. Люди эпохи Джексона, как и европейцы 1848 года, романтизировали прогресс, мечтали о еще более свободной, демократичной и великодушной Америке. В 1870 году они все еще были романтиками, но их романтизм оказался «деловым». Они мечтали о мире, в котором все — заводы, предприятия, города — с каждым днем растет и богатеет. Для осуществления этой мечты они не колеблясь грабили богатства штата. Владельцы крупного рогатого скота и хозяева железных дорог выкраивали себе огромные угодья из национальных владений. То было время, когда бизнесмены и законодатели скрывали за своими цилиндрами и аккуратно подстриженными бородками дух жестоких и безжалостных корсаров. Марк Твен назвал эту эпоху Позолоченным веком[74]. Это был уже не «золотой век» Джефферсона. Ушли в прошлое времена тонкого вкуса, культуры и прекрасных виргинских домов. Интерьеры 1880-х годов перегружены лепниной, на стенах развешены отвратительные картины. Первый миллионер, владелец ста миллионов долларов коммодор Вандербильт, за всю свою жизнь «прочитал одну-единственную книгу „Путешествие пилигрима“[75], да и то когда ему стукнуло семьдесят».

11. В политике макиавеллистов «позолоченного века», похоже, интересует всего лишь одно: как можно использовать Конституцию, конгресс и муниципальные власти для продвижения частных интересов? Эпоха аморальна, ибо искушения велики, а контроль недостаточен. Были накоплены огромные богатства, и деловым людям не составляло