Трист задержался внизу, не сразу пришел в спальню. Вода в купальне оказалась на диво прохладной, самое то, чтобы не замерзнуть, а почувствовать себя свежим и отдохнувшим. Обида ушла с последними остатками похмелья, смылась и осталась на дне бассейна вместе с песком и ароматическими маслами.

Он сначала посмотрел на двух красавиц прильнувших друг к другу, затем его взгляд прошелся по просторной спальне.

Трист изучил это место вдоль и поперек, пока приходил в себя после ранения, после того жалкого куска металла прожжегшего в нем маленькую, но такую болезненную дыру. До этой минуты спальня казалась ему просто уютным, светлым помещением. Теперь же он заново взглянул на эти необычные чертоги, больше всего напоминающие ему убранство шатров кочевников Астына, с одним лишь различием — здесь было чисто и пахло куда приятнее, не навозом так точно!

Сейчас, здесь все так и требовало опереться, прижаться, подпереть, перекинуть, уложить и испытать на прочность. Кресла, разнообразные вышитые серебряной и золотой ниткой подушки разбросанные по полу, просторная кровать, низкий столик на котором будет так удобно пристроить бедра миниатюрной Тханны, широкий подоконник на который упрется локтями Йасе, по которому так волнующе заскользят ее полные груди.

Две магички продолжали стоять на балконе, с интересом поглядывая на него. Они стояли в объятиях друг друга, но без нарочитой чувственности, просто приобнимая друг друга за талии.

Этого впрочем было достаточно.

Под его взглядом две узкие ладошки, светлая и смуглая, с длинными акуратными пальцами, словно по бесшумной команде сместились на бедра друг друга, приподнимая ткань длинных рубашек, заголяя ноги, тонкие щиколотки и соблазнительные коленки.

Трист отвел глаза, но вовсе не потому что увиденное не заинтересовало его. Вызвало отклик и еще какой, но он продолжал осматривать спальню.

Это будет очень интересный опыт. Они не соперницы, они подруги. Однако, он один и дело даже не во внимании, которым он наградит каждую, а в очередности, кто и что получит первым. Пожалуй, они зря затеяли эту свою шутку. Он усмехнулся про себя.

Они такие разные, совсем как две стихии, которыми владеют в совершенстве, но правильнее будет сказать представляют. Последние представительницы древнего народа элементалей. Кто знает сколько их осталось на самом деле? У них так хорошо получается скрываться, быть на виду у всех и при этом не вызывать лишних вопросов, так что некоторым разведчикам стоит поучиться у них этому искусству. Обманные чары тут не причем, они не те древние сущности, что царствовали на земле, когда их мир был еще молод и юн. Они такие же полукровки коих полон мир, с единственным исключением: древней крови и первобытной магии в них гораздо больше чем во всех остальных, в коих плещется сила воды или тлеют искры огня. Они разные и в тоже время похожие: яркие, страстные, увлекающие за собой, но если говорить про этих двух, то еще и ужасно одинокие, закрывшие свои сердца и не отдающие их полностью никому. Трист уже убедился в этом.

— Тристан! — позвала его рыжая.

Он прошел к низкому столику, выставив на него принесенные “угощения”. Тханна быстро пересекла комнату, приблизилась к нему, чмокнув его в щеку, и поспешила к старомодному очагу. Тот напоминал ему и печь, и камин одновременно, но в тоже время не был похож ни на тот, ни на другой.

— Ты не обижаешься на нас? Не надо.

Йасейша уже была тут как тут, усаживаясь сбоку от него и укладывая руки вместе с подбородком ему на плечо. Трист покосился на женщину, светлые глаза которой, их взгляд выражал покорность, но это только на первый взгляд. Она будет требовать, она будет просить и это даже не потому что он такого высокого мнения о себе.

— Я ценю хорошую шутку.

— Мы рассчитывали на это.

Из рук Тханны полился огонь, заполняя собой черное жерло беленой печи, охватывая остатки головешек, что оказались на его дне. Ее яркие волосы на миг откинуло назад, открывая взору лицо, светлая кожа которого на мгновение приобрела красноватый оттенок из-за яркого вспыхнувшего пламени; ее глаза превратились не то в яркие камни, не то в горящие угли.

— Но отказываюсь смеяться, когда меня пытают.

Он приобнял Йасейшу за талию, отчего та послушно приподнялась и его пальцы потянула тунику наверх, соскальзывая на оголенные ягодицы, поднимаясь выше, едва уловимо касаясь спины и наконец, притягивая ее к себе за талию, резко. Он касался ее ключиц и шеи кончиком носа, дотрагивался губами. От нее пахло морем и только руки, источали слабый аромат мяты. Йасейша привычно (и надо признать это всегда немного раздражало Триста) высвободилась, усаживаясь перед ним, на его бедро. Как бы не нравилось ей что-то в прошлом, всегда находилось то, что лучше, удобнее или же, то, что она еще никогда не пробовала.

— Ты знаешь, — она чуть покривила губами, взглянув на него с неким выражением вины, — я не всегда могу понять природу боли.

Не всегда — это правда, он потянулся к ее груди, откидывая в сторону тесемки, отводя в сторону легкую ткань. На ее груди все еще белели шрамы, расползаясь вниз, по телу, словно некий узор. Могло показаться, что это была капиллярная сетка, непривычно светлая, но отчетливо проглядывающаяся на ее смуглой коже.

Трист знал истинную природу этого увечья. Электрический разряд. Сколько раз его пропускали через нее, Йасеша не говорила, ответила что слишком много времени прошло, она не помнит, да и не считала. Он не верил, но не настаивал на ответе. Это уже неважно сейчас, когда все прошло. Шрамы сгладились, перестав быть рельефными, превратились просто в рисунок.

— Я перегнула палку. Прости меня.

Йасейша нетерпеливо подалась вперед, вновь приподнявшись, но на какой-то момент сдержалась. Трист знал чего она хочет, что всегда ей нравилось и только в этом и еще в одном характере удовольствия она никогда не изменяла себе.

— Мы совсем забыли, что ты уже не так юн, как раньше.

Тханна заняла плечо справа, повторив прежнюю позу подруги. Горячие пальчики прошлись по его виску, очертили часть лица и вернулись обратно.

— Неужели? — откликнулся он лениво.

Трист, до этого следивший за изменениями происходившими в женщине напротив, за ее потемневшими, ставшими как темное море в самую лютую бурю глазами, отмечая ее учащенное дыхание, заветрившее ее губы, что будет так приятно целовать; скользя взглядом по часто приподнимающейся груди с заострившимися сосками, проступающими сквозь тонкую ткань платья, отвлекся на Тханну. Он чувствовал, буквально видел, как Йасе не терпится получить прикосновение, но как она сдерживает себя, чтобы не поддаться к нему, вперед, не перенять у него инициативу. Она могла сделать это, но всегда ждала другого. Поэтому он решил продлить момент ожидания, отворачиваясь к Тханне.

— С годами говорят нужно все меньше, — заметила она. улыбаясь.

— И это говоришь мне ты?

Рука Тханны скользнула по его руке, переплетаясь с его пальцами, двигая его кисть вперед и перекладывая на грудь подруги, слегка сжимая ее. За что получила вздох облегчения, вместе с тихим стоном. Она дразнила и ласкала подругу вместе с ним и это начинало сводить с ума.