Юный кузнец покраснел, как вареная свекла, и выронил молоток. Суровая «госпожа» вовремя отдернула ногу.

– Уп… ненавижу девственников! – сквозь зубы проскрипела несостоявшаяся фотомодель, глядя, как несчастный, не в силах отвести взгляд от ее ножек, хватает подряд все инструменты и поочередно роняет их на пол.

– К… кл… ключа?

– Ключа нет, потеряли. Действуй давай!

– А? У… у ме… ня, я это…

– Слушай, ты меня окончательно доведешь своим заиканием! Смени общий цвет лица на бледно-розовый и пошуруди в замочке каким-нибудь крючочком, живо!

Бедный мальчик опустился на колени и, зажмурившись, стал благоговейно впихивать в замочную скважину загогулистую железяку. Результат не заставил себя ждать – раздался скрежет, щелчок, и отмычку заклинило намертво! Мат, которым после этого были обложены замок, кузнец, кузница, подмастерье, служанки, барон с баронессой, вся Англия в целом и аббат Нэстле в частности… к сожалению, не сработал, ибо здесь таких слов еще не знали. Однако ушлые девицы явно взяли на вооружение несколько особо эмоциональных фраз. Уже почти багровая от ярости Илона скромненько потребовала молоток и зубило. Получив желаемое, сама пристроилась у наковальни и собственноручно, с шести ударов, отрубила ту часть железки, что торчала из замочной скважины. Срубить сам замок не удавалось никак, дужки были толстые и располагались в неудобном для этого месте. На шум, грохот и ругань соизволил встать великий мастер, отдыхавший в уголке. При своей ширине плеч вертикально он напоминал равнобедренный треугольник и, сполупьяну уяснив, о чем речь, профессионально схватился за огромные клещи. Однако вид абсолютно «косого» кузнеца, едва стоящего на ногах и вдохновенно щелкающего зазубренным инструментом, никак не внушал безоглядного доверия. Илона плюнула, развернулась и, поправив платье, отправилась восвояси. Замок на «поясе верности» был испорчен бесповоротно! До самого вечера она ни с кем не разговаривала, сидя в своей комнате бука букой.

* * *

– Ты полагаешь это настолько важным?

– Да.

– Мама, она всего лишь девчонка!

– Однако же ей удалось отобрать медальон из черного чугуна у нашего могущественного волшебника.

– Нелепая случайность.

– Она успешно ускользает от нас по всем измерениям, ее хитрость и коварство не знают границ. Я столько раз требовала принести мне ее голову, и что же?

– Роковое стечение обстоятельств… Наших воинов подвели Слияние Сфер и непривычные условия того сумасшедшего мира. Но ведь все закончилось, измерения стоят непоколебимо, и ей некуда спрятаться.

– Не будь так самоуверен, мой мальчик! Вспомни, эта мерзавка бежала из темниц Мальдорора. А как ей удалось похитить нашего бестолкового Щура?

– Все равно не уверен, что девчонка стоит того, чтобы на нее обращали внимание. Всему произошедшему можно найти логическое объяснение, и тогда наверняка окажется, что все проблемы вовсе не в ее силе или нашей слабости. Этой дуре просто везет.

– Ей невероятно везет! Иногда мне кажется, что она просто заходит сюда, когда ей вздумается.

– О, только не подумай, будто я с тобой спорю. Раз Щур сказал, что она здесь, мои рыцари не будут терять времени. Как ее привезти – всю целиком или только голову?

– Она нужна мне живой. Я не хочу больше рисковать. Оракул говорил, что в борьбе с Могучим Воином нам может помочь ее берцовая кость. Для ритуала необходимо, чтобы кость была изъята из живой плоти. Пусть на девчонке не будет даже случайной царапинки.

– Как тебе угодно, мама. – Поклонившись, Валет вышел из комнаты и кивком подозвал к себе начальника стражи. Сроки претворения в жизнь плана захвата власти приходилось немного передвинуть.

* * *

Нэд выехал из замка барона Шеффилда рано утром. Вскочив на ноги с первыми петухами, он после утренней молитвы без суеты оседлал верного Бреда и под уздцы вывел его из конюшни. У самых ворот рыжего рыцаря нагнал старый Джон:

– Но… вы ведь даже не позавтракали, молодой сэр?!

– Я слишком спешу. Попрощайся за меня со своей хозяйкой. Спасибо за все, я не появлюсь здесь больше.

– Простите меня… Времена изменились, а вы очень давно не были дома, сэр.

– Может быть… Прощай, Джон. – Нэд Гамильтон от души обнял старика и предупредил напоследок: – Будьте бдительны, воины Мальдорора разорили мои земли, но они не остановятся на этом. Увеличьте стражу на стенах и не расставайтесь с оружием.

– Барон с отрядом вернется через несколько дней, но я сделаю все, как вы сказали. – Старый воин проводил Нэда за ворота, долго махал вслед и, возвращаясь, укоризненно качал головой.

А молодой крестоносец развернул коня по направлению к аббатству францисканцев. Никаких иллюзий относительно самого аббата Нэстле он не питал. Нэд давно знал этого пронырливого, величавого толстяка как человека, превыше всего заботящегося о собственном кармане. Но в стенах святой обители обязательно накормят рыцаря-крестоносца и, может быть, даже помогут отправить весточку королю о вторжении на земли его вассалов черных воинов Мальдорора. Теперь уже ни у кого не будет и тени сомнений в том, что это не сказка, а страшная кровавая реальность. Пока добрый конь нес его неторопливой рысью по лесной дороге, Нэд Гамильтон вспоминал своих друзей. Возлюбленную леди Илону, которую он уже никогда не увидит. Ее лицо все чаще вставало перед его внутренним взором: огромные зеленые глаза, чуть вздернутый нос и чистая линия губ, изогнутых на манер сарацинского лука. Вспоминался и сэр Люстрицкий. Манерный. Вечно больной, но всегда преданный и любящий, с удивительно мягкими руками и странными историями о голубых людях. Удивительно, что за все это время Нэду Гамильтону ни разу не взбрела в голову мысль воспользоваться черным медальоном. Признаться, он про него вообще позабыл, висит на шее, и ладно. А ведь казалось бы простым и естественным вовремя припомнить предсказания астролога Ирины Юрьевны, вернуться в тот мир, забрать с собой Илону и Валеру, объединить усилия и могучим ударом смести злобную плесень Мальдорора с чистого лица английской земли! Увы, рыжий рыцарь ограничился романтическими воспоминаниями, а практически позвать друзей себе на помощь даже не подумал. Меж тем обо всем этом позаботилась сама судьба. Начнем, пожалуй, с Илоны.

Кое-как никого не убив до вечера, она изволила отужинать, хотя кормежка, по ее мнению, была совершенно тюремная. Ей, как дочери султана, уважительно подали мясо, вино, свежий хлеб, сыр, мед и орехи. Леди Щербатова потребовала салат и конечно же его не получила. Мясо было слишком жирным, вино – крепким, сыр – кислым, мед – засахарившимся, а орехи… К орехам она так с ходу претензий не придумала, поэтому трапеза состояла из ломтя хлеба, горсти орехов и стакана родниковой воды. Замок Илона обследовала в полчаса, выяснив, где что находится, и подтвердив себе самой, что в такую вшивую дыру она попала впервые. Уже ближе к ночи в ворота замка постучали двое оборванцев. Стража едва не спустила собак, но под рваными лохмотьями скрывались благородные господа – барон Фредерик Шлюп де Голь и его знаменитая мама. Хотя, наверное, баронессу надо было упомянуть первой, ибо она держалась на ногах, а вот ее сынуля висел на ее шее совершенно без чувств. Встревоженная челядь бросилась вниз, ворота быстро открыли, впустив бомжующих хозяев. Илоне, честно говоря, было глубоко до фени, кто их так разукрасил, пока не прозвучали слова: «черные рыцари Мальдорора». Всю ночь она боролась сама с собой, мстительно утверждая, что так им обоим и надо, потом любопытство взяло верх – наутро неподкупная дочь султана Саладдина отправилась выражать соболезнования. Молодой барон стонал, не приходя в сознание, с ним толковать было не о чем, разве что о покаянии. Суровая свекровь пострадала гораздо больше – ее топтали лошадьми, но английские латы смягчили удары копыт. Баронессе не повезло с головой: шлем защитил череп, но, видимо, старушку все же так крепко приложили, что она стала крайне туго соображать и говорить односложными фразами: