Что у вас на гербе, миледи, — ягненок или загребущая обезьяна?

— Лорд Джайлс собирается умереть с тех пор, как я его знаю, однако он все еще здесь и, надеюсь, останется с нами на долгие годы. Думаю, мы все сойдем в могилу под его кашель, — улыбнулась Серсея.

— Скорее всего, — согласился сир Бальман. — Но нас, ваше величество, огорчил не только приемыш Росби. На дороге мы видели грязных мужиков с кожаными щитами и с топорами. У многих на кафтанах нашиты священные семиконечные звезды, но вид у них самый злодейский.

— Они называют себя воробьями, — пояснила Серсея. — Настоящее бедствие. Придется нашему новому верховному септону заняться ими сразу после помазания — в противном случае я разделаюсь с ними сама.

— Его святейшество еще не избран? — спросила Фалиса.

— Нет, — вынужденно призналась Серсея. — Септон Оллидор был близок к этому, но воробьи проследили за ним до публичного дома и голого выволокли на улицу. Теперь, вероятнее всего, выберут Люцеона, хотя наши друзья на другом холме говорят, что ему пока недостает голосов до требуемого числа.

— Да осветит им Старица путь своей золотой лампадой, — благочестиво пожелала леди Фалиса.

— Неловко говорить, ваше величество… — замялся сир Бальман, — но, чтобы между нами не затаилась обида, надо вам знать, что такое имя бастарду выбрали не моя жена и не ее матушка. Лоллис у нас проста, а ее муж склонен к черному юмору. Я просил его найти более подходящее имя, но он только смеялся в ответ.

Королева разглядывала его поверх чаши с вином. Когда-то сир Бальман был хорошим турнирным бойцом и одним из самых красивых рыцарей в Семи Королевствах. С тех пор у него сохранились пышные усы, но в остальном годы обошлись с ним немилостиво. Волнистые белокурые волосы сильно поредели, живот увеличился. Как орудие он оставлял желать много лучшего, но делать нечего, придется обойтись тем, что есть.

— Тирион до пришествия драконов было именем королей. Бес осквернил его, но этот мальчик, возможно, вернет ему прежнюю честь. — Если проживет достаточно долго. — Вы не виноваты, я знаю. Леди Танда мне как сестра, которой у меня никогда не было, а вы… вы… — Голос Серсеи дрогнул. — Простите, но я живу в постоянном страхе.

Фалиса открыла и снова закрыла рот — настоящая рыба и полная дура при этом.

— В страхе, ваше величество?

— Я ни одной ночи не спала целиком после гибели Джоффри. — Она вновь наполнила чаши. — Друзья мои… ведь вы же друзья? Мои и короля Томмена?

— Милый наш мальчик, — с чувством промолвил сир Бальман. — «Горды своей верностью» — таков девиз дома Стоквортов, ваше величество.

— Если бы на свете было больше таких людей, как вы, добрый сир. Скажу вам правду: я с большим сомнением отношусь к сиру Бронну Черноводному.

Муж с женой переглянулись, и Фалиса сказала:

— Он отъявленный наглец, ваше величество. Невежа и сквернослов.

— Не истинный рыцарь, — добавил сир Бальман.

— Разумеется, нет, — улыбнулась ему Серсея. — Истинный рыцарь здесь, рядом со мной. Я помню, как блистательно вы сражались… на каком же это турнире?

— Не в Девичьем ли Пруду, шесть лет тому? — со скромной улыбкой предположил Бальман. — Но нет, вашего величества не было там, иначе королевой любви и красоты стали бы вы. Быть может, в Ланниспорте после подавления Грейджоева мятежа? Я тогда выбил из седла многих славных рыцарей…

— Да, именно там. — Улыбка исчезла с лица Серсеи. — Бес скрылся в ночь смерти моего отца, оставив двух честных тюремщиков лежать в луже крови. Предполагают, что он бежал за Узкое море, но я в этом не уверена. Карлик очень хитер. Быть может, он до сих пор таится поблизости, замышляя новые злодеяния. Быть может, его кто-то прячет.

— Брони? — задумчиво произнес сир Бальман, разглаживая свои роскошные усы.

— Он всегда был приспешником Беса. Один Неведомый знает, сколько людей он отправил в ад по приказу карлика.

— Я бы заметил, если б карлик появился в наших владениях, — усомнился сир Бальман.

— Мой брат так мал, что просто создан быть незаметным. — У Серсеи дрогнула рука. — Казалось бы, имя ребенка мало что значит, но наглость, если она остается безнаказанной, порождает бунт. А Брони, как доложил мне Квиберн, собирает отряд наемников.

— Он принял на службу четырех рыцарей, — подтвердила Фалиса.

— Моя добрая жена льстит им, называя этот сброд рыцарями, — фыркнул сир Бальман. — Все они выскочки, бывшие наемники, без капли рыцарского духа.

— Этого я и боялась. Брони собирает мечи для карлика. Да уберегут Семеро моего невинного сына. Бес убьет мальчика, как убил его брата. — Серсея всхлипнула. — Друзья, моя честь в ваших руках… но что такое честь королевы по сравнению со страхом матери?

— Говорите смело, ваше величество, — подбодрил ее сир Бальман. — Ваши слова не выйдут из стен этой комнаты.

Серсея через стол стиснула его руку.

— Я стала бы лучше спать, услышав, что с сиром Бронном случилось несчастье… на охоте или еще где-нибудь.

— Несчастье, повлекшее за собой смерть? — подумав, спросил сир Бальман.

Нет, довольно будет сломать ему палец. Враги повсюду, а в друзьях — одни дураки.

— Прошу вас, сир, — прошептала она, — не заставляйте меня говорить это…

— Понимаю, — с важностью молвил сир Бальман. Репа, и та бы быстрей смекнула.

— Вы рыцарь в полном смысле этого слова. Молитвы испуганной матери не пропали даром. — Серсея сопроводила эти слова поцелуем. — Действовать надо быстро. У Бронна пока еще мало людей, но если мы будем медлить, он сколотит себе целую шайку. — Вслед за Бальманом она поцеловала Фалису. — Я никогда этого не забуду, друзья мои, подлинные друзья, гордые своей верностью. Даю вам слово, мы найдем Лоллис лучшего мужа. — Скажем, одного из Кеттлблэков. — Ланнистеры всегда платят свои долги.

За новым штофом наливки последовали тушенная в масле свекла, горячий хлеб, щука с травами и ребра дикого вепря. Серсея после смерти Роберта полюбила кабанье мясо. Даже общество сотрапезников не слишком угнетало ее, хотя Фалиса сюсюкала, а Бальман охорашивался весь ужин от супа до сладкого. Отделаться от них ей удалось только за полночь. Сир Бальман храбро предложил выпить еще, и королева сочла, что благоразумнее согласиться. За половину того, что потрачено на эту наливку, я могла бы нанять Безликого и не думать больше о Бронне, подумала она, наконец спровадив гостей.

Ее сын в этот час давно уже спал, но Серсея все-таки зашла к нему, прежде чем лечь самой. Рядом с мальчиком, к ее удивлению, свернулись клубочком три черных котенка.

— Это еще откуда? — спросила она Меррина Транта, выйдя из королевской опочивальни.

— Подарок маленькой королевы. Она хотела подарить одного, но его величество никак не мог решить, кого из них выбрать.