— Сестрица, у меня радиатор потек, так что я оставлю грузовик здесь, а сам съезжу в Цанчжоу. А завтра вернусь уже с новым радиатором.

Чжан Чухун, не отрываясь от подсчета денег, ответила:

— Поняла.

Тогда Ню Айго развернулся и вышел к обочине, где стал караулить автобус. Было шесть часов вечера, так что по идее еще должен был проехать один автобус до Цанчжоу. Однако Ню Айго проторчал у дороги до восьми часов, но автобус так и не появился. Ню Айго подумал, что автобус или уже проехал чуть раньше, или, наоборот, где-то сломавшись, задерживается. Тогда он решил вернуться в «Страну лакомств Лао Ли». Еще с улицы он заметил, что в зал набилось много посетителей, от которых исходил невероятный галдеж. Ню Айго не стал заходить внутрь, а вместо этого нашел скамейку, уселся под софорой и закурил. Только сейчас он сообразил, что по лунному календарю было пятнадцатое число, потому как над его головой медленно всходила огромная луна. Легкий ветерок колебал листья и задавал ритм танцу теней под его ногами. Глядя на луну, Ню Айго вдруг заскучал по дому. С момента его отъезда в Цанчжоу скоро исполнялся год. Скучая по семье, он больше всего скучал по дочке Байхуэй и своей матери Цао Цинъэ. С тех пор как он стал работать в Цанчжоу, Ню Айго каждый месяц высылал домой деньги. Высылая три четверти от своей зарплаты, он лишь четверть денег оставлял для собственных нужд. Раз в полмесяца он звонил. Раньше, когда Ню Айго приезжал в уезд Циньюань в деревню Нюцзячжуан и усаживался разговаривать с матерью, та могла до полуночи изливать ему душу, вспоминая истории из своей жизни пятидесяти-шестидесятилетней давности. А вот по телефону им обоим говорить было не о чем. Похоже, личное общение и телефонный разговор — суть разные вещи. Дозвонившись, Ню Айго каждый раз задавал одни и те же вопросы:

— Мама, с тобой и Байхуэй все в порядке?

А мать все так же отвечала:

— Все в порядке, как у тебя?

— Все хорошо.

Вот и весь разговор. Когда он уезжал, то сказал матери, что едет в Пекин, это потом уже по телефону он сообщил, что перебрался в Цанчжоу, потому как там больше платили. В телефонных разговорах Ню Айго никогда не спрашивал про Пан Лина, Цао Цинъэ тоже не поднимала этой темы. Впрочем, иногда Ню Айго так и подмывало задать вопрос про Пан Лина, но он не мог этого сделать. Так что скоро исполнялся год, как он ничего не слышал о ней. Размышляя о том о сем, Ню Айго задремал, и ему приснилась огромная очередь людей, которые пытались протиснуться в какую-то дверь. Сам Ню Айго тоже стоял в этой толпе. Вдруг вдалеке он заметил Пан Лина и, совсем забыв про ее измену, как будто они все еще жили вместе, крикнул: «Скорее сюда, а то не успеем!»

Тогда Пан Лина стала протискиваться к нему, но едва она подошла поближе, то оказалось, что это вовсе не Пан Лина, а Сяо Цзян — хозяин «Фотогорода „Восточноазиатская свадьба“» с улицы Сицзе. Тут в его душе вспыхнула былая ненависть, и тогда Ню Айго вынул нож и всадил его прямо в грудь Сяо Цзяну. Тут же Ню Айго проснулся в холодном поту. Вспоминая свой сон, он, тяжко вздыхая, мотал головой. Похоже, в его сердце продолжала сидеть эта заноза, причем со временем она вонзалась в него все сильнее. Поужинавшие клиенты стали понемногу расходиться, и Ню Айго снова зашел внутрь ресторана. Чжан Чухун удивилась:

— Ты еще не уехал?

Ню Айго объяснил, как так случилось, что он не уехал, а Чжан Чухун в ответ улыбнулась и предложила:

— Я как раз еще не ела, давай посидим вместе.

Тут же она попросила повара приготовить несколько блюд. Пересчитав деньги, Чжан Чухун закрыла кассу и уселась за стол к Ню Айго. Было уже десять часов вечера, повара и официанты, которые жили в соседней деревне, уже закончили работу и разъехались по домам, так что в ресторане остались лишь они вдвоем. Раньше с ними за столом всегда был Ли Кунь, в компании с одной Чжан Чухун Ню Айго выпивал впервые. Сначала они испытывали некоторую неловкость, но глоток за глотком, слово за слово разговорились. Сперва поговорили о родных местах. Чжан Чухун рассказала про ослов Чжанцзякоу, а также про ворота Дацзинмэнь. Ню Айго рассказал про зеленую хурму из Юнцзи и гранаты из Линьи. После этого они стали перечислять своих друзей. Чжан Чухун вспомнила про одноклассницу по средней школе в Чжанцзякоу, Сюй Маньюй. Они дружили больше десяти лет и вообще не имели секретов друг от друга. Когда Чжан Чухун собралась выйти замуж за Ли Куня, ее родители были против этого брака, а мать так вообще чуть не отравилась газом, но при посредничестве Сюй Маньюй этот брак все-таки состоялся. Сначала Сюй Маньюй открыла в Чжанцзякоу салон красоты под названием «Сила любви», и дела ее шли хорошо. Но неуемная страсть заставила ее бросить салон и уехать покорять Пекин. С тех пор связь между ними оборвалась. Закончив говорить про подругу, Чжан Чухун спросила Ню Айго:

— А кто в друзьях у тебя?

Подумав, Ню Айго ответил:

— Ли Кунь.

Чжан Чухун презрительно плюнула:

— Я думала, ты будешь говорить искренне, а ты юлишь.

Ню Айго улыбнулся и стал вслух перебирать остальных друзей. В результате вышло, что к самым хорошим друзьям он бы не отнес ни Ли Куня, ни Цуй Лифаня, ни Фэн Вэньсю из Циньюаня, с которым разорвал отношения перед отъездом, ни Ли Кэчжи из Линьфэня, ни Цзэн Чжиюаня из Лэлина. Прикинув и так и эдак, Ню Айго решил, что лучшим его другом все-таки был Ду Цинхай — боевой товарищ из уезда Пиншань, что в провинции Хэбэй. Но ведь и Ду Цинхай уже не был прежним Ду Цинхаем. Когда они служили в армии, он заслуживал доверия, однако спустя несколько лет после разлуки он подкинул Ню Айго совершенно дурацкую идею. Пока они мусолили эту тему, прикончили больше половины бутылки, и теперь оба находились под хмельком. И тут Чжан Чухун проняла слеза, и она стала рассказывать про свою жизнь с Ли Кунем. По ее словам, в первое время им обоим казалось, что в мире не может быть людей ближе друг другу, чем они, а иначе как объяснить, что в двадцать лет она вопреки протестам родителей выскочила замуж за старика, которому уже перевалило за пятьдесят, и переехала из Чжанцзякоу в Ботоу? Ее не смогла остановить даже Сюй Маньюй. Когда Чжан Чухун выходила замуж за Ли Куня, ей было двадцать два года, тогда она и подумать не могла, что уже буквально через два года их отношения разладятся и они станут абсолютно чужими. Эта исповедь Чжан Чухун так сильно проняла Ню Айго, что он в свою очередь тоже выложил ей все, что произошло между ним и Пан Лина. Правда, в отличие от истории Чжан Чухун, его собственная история была намного длиннее. Но они никуда не торопились, вся ночь была впереди. Поэтому Ню Айго во всех подробностях стал рассказывать о своей жизни. Закончил он на том, что, если бы не Пан Лина, он не уехал бы за тридевять земель в Цанчжоу. Подведя такую черту, Ню Айго тоже заплакал. С тех самых пор как он покинул Циньюань и переехал в Цанчжоу, он впервые говорил так много. Поэтому, когда он выговорился, ему заметно полегчало. Никому он не раскрывал свою душу, а вот перед Чжан Чухун взял и раскрыл, и мало того что раскрыл, так еще и выплакался. Показав друг перед другом слабинку, они ощутили некоторую неловкость. И тогда Чжан Чухун сменила тему: