Питер смотрел на SpaceShipOne. В балластном ящике позади сиденья Брайана лежали три его заветные книги: «Человек, который продал Луну», «Дух Сент-Луиса», которую дал ему Грег Мариньяк, и «Атлант расправил плечи», подарок Тодда Хоули. Им с Тоддом очень нравились строки: «Любое безумство преходяще. Оно не может длиться долго. Оно безумно и поэтому должно само победить себя. Просто нам с вами нужно некоторое время работать немного усерднее, вот и все».

После предполетного брифинга Берт напомнил экипажу: «Вы летите за деньгами». «Продолжает нагнетать, – подумал Брайан. – Но как сказано: полет за деньгами!» Брайан влез в летный костюм и направился к ангару. Он встал на весы, держа в руках небольшую сумку, которую собирался взять с собой. Ростом он был под 180 см, а весил 75 кг, так как сбросил вес за счет регулярных тренировок (и стрессов). Он взял с собой два американских флага (потому что хотел, чтобы они слетали в космос): один из плотной и прочной ткани, другой полиэстеровый – и еще множество разных вещей, переданных ему коллегами в последнюю минуту. Штатные балластные ящики были уже полны; в частности, в них было десять тысяч одноцентовых монет, которые добавил Дэйв Мур и в качестве балласта, и в качестве космических сувениров. Вместе со всем, что на нем было, Брайан весил примерно 91 кг и ростом был чуть выше самого себя. Он долго сомневался, стоит ли брать с собой легкий полиэстеровый флаг и, по примеру Чарльза Линдберга, выдрал ненужные страницы из здоровенного списка контрольных проверок. Хорош бы он был, если бы до сих пор не знал его наизусть! Но зато он надел несколько пар носков, чтобы защитить ноги от холодного (–70 °C) наружного воздуха, поскольку от враждебной среды, находившейся по другую сторону ракеты, его подошвы отделяли только три слоя углеродного волокна. Так что экономить на носках он не собирался. Наконец нужный вес был достигнут, и Брайан пошел к самолету.

По пути его то и дело, через каждые несколько метров, останавливали группы поклонников, чтобы пожать ему руку и пожелать удачи. В конце концов Брайан оставил попытки сопротивления и отчасти понял, почему астронавты уединяются перед полетом. Летчик-испытатель Чак Коулмен, который пережил больше аварий, чем кто-либо другой, и который сегодня должен был пилотировать самолет сопровождения и заводить Брайана на посадку, сказал: «Встретимся на 4500 м». Роберт Шерер, владелец самолета сопровождения «Старшип», торжественно сказал Брайану: «Весь мир с вами. И небеса с вами!» Джефф Джонсон, знавший о решимости Брайана вернуться в эту кабину и о предпринятых им для этого невероятных усилиях, просто обнял его. Брайан увидел Эрика Линдберга и Питера Диамандиса, который сказал ему, что он «новый Чарльз Линдберг», человек, которому предстоит войти в историю.

Дальше ему преградила путь его теща Мария Андерсон, которая выглядела хорошо отдохнувшей и держала в руке стакан кофе «Макдоналдс». Она никогда не была застенчивой, и спорить с ней всегда было сложно. Брайан почему-то с одинаковой опаской посмотрел и на тещу, и на кофе в ее руке. Прежде чем он успел что-нибудь сказать, она обняла его, пожелала удачи и попросила вести себя хорошо с ее дочерью. При этом опасения тут же оправдались: обнимая Брайана, теща наклонила стакан, и теперь горячая жидкость текла у него по шее и дальше вниз по спине. «И правда горячий, – подумал он. – Не врут рекламщики». Содержимое почти поллитрового стакана насквозь пропитало его белую футболку под летным костюмом. После первого шока и страха, как он сам потом это описывал, он нашел в этом даже нечто смешное, отметив, что при этом она еще и сберегла примерно четверть стакана этой сладкой жидкости с ароматом ванили для себя. Аэродинамик Джим Тай оценил ситуацию с точки зрения увеличения веса пилота вследствие добавления к нему тещиного кофе и его возможного влияния на высоту подъема космического корабля. Он сообщил Брайану, что он «одет с расчетом на апогей примерно в 120 м», что близко к пределу, которого достиг Майк в космосе в полете 21 июня.

Брайан продолжил путь к самолету. Теперь рядом с ним оказалась Баб, одетая в рубашку, на которой она воспроизвела рисунок американского флага. Она поцеловала его, сняла свое обручальное кольцо и сунула ему в карман, сказав: «Думай, что я там вместе с тобой». С собой у нее были голубые хрустальные четки, и в полете Брайан как будто ощущал их прикосновения. Ее молитвенная группа тоже была во всеоружии и полной готовности.

Потом к нему подошла Салли Мелвилл. Она предложила Брайану взять с собой их счастливую семейную подковку, и он с радостью согласился. Потом подошел Майк, наставник и друг. Брайан знал, что Майку пришлось приложить много усилий для того, чтобы именно ему, Брайану, поручили выполнить этот полет, но не знал, что утром Шейн сказал Майку: «Ну, скоро мы узнаем, было это решение правильным или нет». Но Майк был в нем уверен и сказал Брайану: «Ты справишься. Я знаю, что ты справишься». Именно это он сказал и тогда, когда они вылезали из Long-EZ. И еще Майк добавил: «Сегодня у нас намечается великий день». (Майк сказал «у нас», потому что в этом полете он «вел автобус» – летел на «Белом Рыцаре».)

Наконец появился Берт – начальник, друг и партнер по игре в гольф. Он выглядел скорее возбужденным, чем беспокойным, поднялся в кабину и выдал – используя лексику гольфиста – рекомендацию относительно того, как Брайан должен лететь: «Работай длинной клюшкой, потом плавный свинг и – дуй до горы!» Через несколько секунд дверь закрылась, и Брайан снова остался в кабине один со всеми своими надеждами и страхами. Вместо того чтобы ощутить глубокое просветление, он ощутил идущий сзади запах кофе с французской ванилью.

В 6:49 по местному времени «Белый Рыцарь» разогнался до 210 км/ч и взлетел с ВПП 30. Брайану предстояло еще долго – целый час – висеть под «Белым Рыцарем», пока он пролетит по утвержденному маршруту и достигнет нужной высоты. Пилот не знал, как бы он чувствовал себя, ожидая момента полета. Но он был готов, и он был спокоен.

Точно через час – в 7:49 утра – «Белый Рыцарь» достиг высоты 14 356 м. Брайан подал ручку управления вперед, чтобы подготовиться к отстыковке от «Белого Рыцаря».

Майк заканчивал обратный отсчет: «Три – два – один – отстыковка!», и Штайнметц потянул за рычаг освобождения SpaceShipOne.

– Отделился, готовность, зажигание, – произнес Брайан.

– Ничего себе! Вот это попер! – отреагировал Штайнметц на быстрый поворот космического корабля вверх.

Брайан с удовольствием набирал скорость.

Несколько секунд спустя Шейн в ЦУПе сказал:

– Параметры нормальные, без выбросов. Все нормально?

– Все хорошо, – ответил Брайан.

На этот раз он хорошо знал быка, на котором сидел верхом. Он ожидал раскачивания, рывков и ударов. Он ожидал появления шумов, громких, как начало Третьей мировой войны. Но дышал он спокойно и равномерно.

– Небольшие поперечные колебания, – сказал Брайан.

– Продолжайте! – сказал Шейн. – Тридцать секунд. Небольшой носовой дифферент. Сорок. Траектория идеальная.

– Брайан смотрится великолепно, – добавил Майк.

В пустыне Мохаве зрители задрали камеры к небу. Они видели, как произошло разделение, как «Белый Рыцарь» отвернул влево, а ракета рванулась прямо вверх, оставляя за собой густой белый вертикальный инверсионный след. Ветер был слабый, а видимость абсолютная. Стюарт Уитт и Грег Мариньяк вернулись к обязанностям комментаторов. Сегодня люди кричали: «Давай, Брайан!»