Через три или четыре дня Измайлов позвонил Тэффи. Вечер не удался, сказал он, но им хочется это повторить, потому что Распутину пришлось уйти слишком рано. Тэффи согласилась прийти. На этот раз народу было больше. Распутин был рад ее видеть, хотя и выругал ее за то, что она не дождалась его в тот раз. Пока они разговаривали, началась музыка.

Розанов, сидевший за Тэффи, сказал: «Ну, какое же может быть после этого сомнение? Хлыст!» Так же неожиданно, как начал, Распутин прекратил пляску и утомленно опустился в кресло. Он выпил бокал вина, осматриваясь вокруг «уже не колючими, а растерянными глазами».

Распутин всегда любил танцевать. «Когда раздавалась заразительная мелодия цыганского оркестра и пронзительные голоса женского хора, отец впадал в восторженное возбуждение, – вспоминала дочь Распутина, Матрена. – Он начинал танцевать с таким пылом, с такой страстью, с такой мучительной радостью, какую сегодня можно увидеть лишь в танцах казаков и цыган»13.

О том же вспоминает певица Александра Беллинг. «Я играла и наблюдала за Распутиным. Он не мог равнодушно видеть пляшущих. Ему трудно было совладать с собой, и ноги его вздрагивали, а руки отрывались от тела, готового закружиться в бесовском танце. Видно было его работу над собой, и как ему дорого давалось это “святое настроение”»14.

Кроме танцев, Распутин любил вино, в особенности мадеру. «Я люблю вино», – признавался он в 1916 году и никогда не скрывал своей любви к бутылке15. Но его нельзя было назвать типичным русским пьяницей. Матрена говорила, что, выпивши, он любил плясать и делал это чрезвычайно хорошо. В опьянении он никогда не терял контроля, выпивка не делала его грубым или злым, но, напротив, вдохновляла его. Матрена заметила, что никогда он так вдохновенно не говорил о Боге, как в состоянии опьянения. Она вспоминала, что отец ее бросил пить во время странствий, но, начав ездить в Санкт-Петербург, вновь пристрастился к спиртному. Есть информация о том, что после покушения Гусевой Распутин стал пить больше. Отчасти это объяснялось тем, что рана причиняла ему мучительную боль. Кроме того, ему тяжело было сознавать, что он – меченый. В последние два года жизни Распутин стал настоящим алкоголиком. Спиртным он пытался заглушить, хотя бы на время, растущий страх – голоса, призывавшие уничтожить его, становились все громче и решительнее. Чаще всего он пил в ресторанах и у друзей, порой пил дома. Матрена писала, что царская семья знала о его пьянстве, но никогда не осуждала его за это и, похоже, никогда не затрагивала эту тему в разговоре. А вот родные не могли молчать, но он всегда грубо обрывал их. Матрена была убеждена, что пьянство в последние годы жизни было связано с предчувствием грядущей катастрофы16.

Слова Матрены о пьянстве Распутина подтверждают и другие. Князь Михаил Андроников сообщил Комиссии, что Распутин мог выпить бутылку мадеры, не проявляя никаких признаков опьянения. Он всегда вел себя достойно и никогда не терял контроля. Андроников сказал, что никогда не считал Распутина алкоголиком17. Начальник петроградской охранки Константин Глобачев же утверждал, что Распутин терял контроль и в пьяном виде становился беспомощным, хотя он же отмечал, что собственными глазами видел, как пьяный Распутин каким-то чудесным образом мгновенно трезвел – и объяснения этому не было. Даже после ночной попойки Распутин рано утром отправлялся в баню, потом спал дома пару часов – и весь день был бодрым и полным сил18. Филиппов писал, что к 1914 году Распутин уже сильно пил. В какое-то время квартира Филиппова превратилась для него в кабак. Но он же с изумлением отмечал, что пьяный Распутин никогда не был жестоким, грубым и склонным к насилию. После долгой попойки он на следующий день был бодрым и энергичным, хотя почти не спал19.

Пьянство, пляски и Бог шли в жизни Распутина рука об руку. Он целиком уходил в движение и опьянение – или в молитву. Матрена вспоминала:

Любовь Распутина к спиртному широко известна. Но мало кто знает о его участии в русском движении трезвости. Распутин не раз говорил об опасности водки и о необходимости бороться с вековой страстью русских к пьянству21. В 1907 году Распутин поддержал создание «Общества трезвости» в Покровском. В мае 1914 года газета «Новь» сообщала, что Распутин и Русский монархический союз решили провести крупную кампанию трезвости, в рамках которой планировалось выпускать собственную ежедневную газету и создать общества трезвости по всей России22. В конце мая Распутин выступил в прессе: «А что касается насчет слухов, о которых ты говоришь, так на это скажу вот что: нет дыма без огня»23. Крестьянин с востока России Иван Чуриков (Братец Иванушка), начавший борьбу за трезвость в среде петербургской бедноты еще в конце XIX века, высоко оценил усилия Распутина на страницах «Петербургского курьера»24. Интересно, что Чуриков, как и Распутин, частенько становился предметом скандалов. На него не раз ополчались в прессе, в Думе его называли опасным сектантом, скорее всего, хлыстом, а за проповедью трезвости и здорового образа жизни видели желание склонить простой народ к опасной ереси25.

Распутин в течение всего вечера не оставлял Тэффи в покое. Он продолжал настаивать, чтобы она пришла к нему, одна, без Розанова и прочих. Он обещал построить ей «палаты каменные».

Тэффи отправилась домой с Розановым. Постепенно Тэффи стало ясно, что Распутин совсем не глуп, а напротив, очень умен и даже хитер. Она окончательно уверилась, что он звал ее к себе не для секса (по крайней мере, не только для секса). Он хотел сделать ее своей «новой женой-мироносицей». Она могла стать его рупором. Распутин мог продиктовать ей то, что хотел сказать миру, и она могла бы это опубликовать. Тэффи признавалась, что подобная идея ей нравилась. Но если у Распутина и были подобные мысли, больше он о них не говорил. Более они не виделись26.