class="p1">Положив ее на кровать, он садится ближе всех и продолжает давить на рану, замедляя кровотечение. Полотенце уже пропитано кровью, и я, может, и не врач, но даже я знаю, что это ненормально. Некоторое давление на рану должно, по крайней мере, замедлить кровь, но в ее случае это, похоже, не помогает. Пожилой мужчина в белом лабораторном халате отодвигает занавеску и останавливается у кровати.

— Какая проблема? — спрашивает доктор, делая шаг к Аве.

— Я… ну… — я замолкаю, а затем хмурюсь, не совсем понимая, что произошло.

В одну секунду она была в порядке, рисовала в гостиной, а в следующую кричала и истекала кровью. Опять же, лучшая мать знала бы, что случилось с их ребенком. Но, конечно, я не знаю.

Баз снова подхватывает мою слабину.

— У нас в гостиной стоит стеклянный кофейный столик. Ава, должно быть, играла, разбила стекло и поранила голову.

— Давайте взглянем, — доктор сменяет База, убирая полотенце, и из раны брызжет кровь. Он быстро закрывает ее. — Слишком много крови для разбитой головы. Позвольте мне собрать медсестер, и я вернусь. У нее случайно нет аллергии? Какие-нибудь нарушения в крови? Кровотечение, по крайней мере, должно уже замедлиться, но здесь, похоже, что-то не так.

Я хмурюсь, бросаю взгляд на Аву, затем на База, прося о помощи. Меня никогда не предупреждали ни об аллергии, ни о чем другом. Насколько я знала, когда я удочерила Аву, она была здоровым ребенком.

— Нет, насколько мне известно, нет. Она… мы только что завершили этап удочерения, так что не… мне ничего не говорили.

Доктор кивает, поджимая губы.

— Я сейчас вернусь. Отец, пожалуйста, продолжайте давить на рану. Я попрошу нескольких медсестер зайти и собрать несколько анализов крови, чтобы убедиться, что все в порядке.

Когда доктор отодвигает занавеску, прежде чем уйти, я смотрю на База и вижу, что он смотрит на меня. Есть момент, единственный момент, когда все кажется таким, как раньше. Но этот момент исчезает в мгновение ока. Он смотрит на Аву и снова избегает моего взгляда. Очевидно, он так же разочарован мной, как и я.

Мы ждем в тишине, состояние Аву начинает ухудшаться. Беспокойство начинает царапать мой живот, когда я вижу, сколько крови она теряет.

Это ненормально, верно?

Однажды я разбила себе голову, и мне пришлось наложить швы, но я не помню, чтобы потеряла так много крови. Полотенце пропитано красным. Похоже, кто-то окунул его в банку с красной краской. Кровь окрасила ее идеальные светлые волосы в спутанный рыжий, и кровать.

— Что-то не так, — шепчу я, глядя на нее сверху вниз.

Я чувствую это. Баз смотрит на меня, и по выражению его глаз я могу сказать, что он тоже это понимает. Это неправильно. Она не должна так сильно истекать кровью.

— Иди, найди врача, медсестру, кого угодно.

Я встаю, прежде чем он успевает закончить фразу. Кричу в коридор, вероятно, будя других пациентов, но мне все равно. Моя дочь теряет слишком много крови. Медсестра, несущая горсть вещей, останавливается на моем паническом взгляде.

— Моя дочь, она истекает кровью. Что-то не так.

Она кивает и кричит через плечо.

— Мартинес! Мне нужна помощь.

Мы спешим обратно к Аве, и я чуть не плачу от выражение лица База. Медсестры уговаривают нас вернуться, одна берет на себя все работу, другая держит Аву, чтобы они могли взять все жизненно важные анализы. Это очень срочно. Одна медсестра зовет врача, который быстро входит. Доктор смотрит на медсестер и кровь и начинает отдавать приказы.

— Подготовьте операционную. А пока введите ей средство для свертывания крови. Не хочу рисковать анализами, если она уже потеряла так много крови. Возможно, ей понадобится переливание, — тараторит он одной из старших медсестер, которая кивает и записывает все так, словно от этого зависит вся его жизнь.

Доктор уходит, готовясь подготовиться к чему угодно, и медсестры начинают увозить Аву. Я неуверенно вскакиваю на ноги, слезы наполняют мои глаза. Страх впивается в грудь.

— Что случилось? Что происходит?

— Мы увозим Аву в операционную, чтобы остановить кровотечение. Мама, вы знаете группу крови Авы? На случай, если потребуется вливание крови. Мы просто хотим убедиться, что она не слишком много ее потеряла. Доктор дает ей средство для свертывания крови, чтобы помочь остановить часть кровотока.

Я качаю головой, ощущая панику.

— Нет, я не знаю. По-моему, это написано где-то в ее медицинской карте.

Медсестра кивает, похлопывает меня по руке, пытаясь успокоить.

— Я попрошу медсестру просмотреть. А пока, не мог бы кто-нибудь из вас сдать кровь? На случай, если кто-то из вас подойдет?

— Да, конечно, — одновременно соглашаемся мы с Базом.

Я нервничаю, когда сдаю кровь. Обычно сам процесс вызывает у меня тошноту, но в эту секунду все, о чем я могу беспокоиться, это Ава. Все, чего я хочу, это быть рядом с ней. Я хожу по коридору, как раз рядом с тем местом, где она находится. Постоянно провожу руками по волосам, молясь всем, кто выше, чтобы с ней все было в порядке. Детей не увозят в операционную только из-за разбитой головы. Я не готова потерять ее. Я не могу потерять ее.

— Маккензи. — я подпрыгиваю от неожиданности, почувствовав тепло руки База на плече. — Давай присядем. Не изматывай себя.

Плотина, которую я сдерживала, внезапно рушится, когда я смотрю на него.

— Это моя вина. Я должна была следить за ней. А теперь посмотри на нее, — шиплю я, указывая на закрытые двери. — Всю свою жизнь я никогда не могла ничего делать правильно. Как я могла подумать, что это единственное, что я сделаю правильно? Забота о ребенке? Я вляпалась по уши. Она…

Баз хватает меня за плечи, пытаясь вобрать в меня хоть немного здравого смысла.

— С ней все будет хорошо. Они заботятся о ней. Ты не знала, что это произойдет.

— В этом-то и проблема, — задыхаюсь я. — Я должна была остановить это. Вместо этого я была с тобой. Я была так сосредоточена… на всем дерьме, которое больше не имеет значения, на Винсенте, на остальных парнях, на Мэдисон, на моих родителях. Я не заботилась о единственном человеке, который нуждался во мне.

Черты лица База смягчаются.

— Садись, Маккензи. Ты не можешь контролировать мир. Несчастные случаи случаются. Просто присядь и дыши.

Я делаю, как он говорит. Сажусь в кресло и смотрю на закрытую дверь операционной, слезы текут по моим щекам.

— Мисс Райт, у меня хорошие новости и, боюсь, плохие.

Я встаю и раскачиваюсь от напряжения, но рядом Баз. Он берет