– Эстебан, умоляю, еще минуту! Мне нужно…

– Тебе нужно, Анжелика?! – От ярости Эстебан побагровел, а его рука больно стиснула тонкую талию – Тебе нужно только одно: убедить меня, что не стоит пока ставить Гарета Доусона к стенке! Дни его жизни сочтены, и я предупреждаю, что каждое ласковое слово, каждый влюбленный взгляд укорачивают жизнь твоего нищего техасца!

– Эстебан, не надо, я только хотела…

– Убрать его отсюда!

– Эстебан…

Однако на плечи Гарету уже легли руки часовых, собравшихся вытолкать пленника взашей. Это оказалось не так-то легко сделать, и они замешкались на пороге. Эстебан, который сам был занят тем, что удерживал на месте Анжелику, рвавшуюся на помощь Гарету, вынужден был обратить на них хозяйский гнев:

– Тупицы! Идиоты! Вы что, не можете управиться даже с раненым? Вышвырните его отсюда сейчас же! Не то я…

Громкий шум в коридоре прервал яростную отповедь Эстебана. В следующую секунду дверь распахнулась под напором толпы вооруженных людей. Часовым тут же стало не до Гарета: они дернулись было за своим оружием, но застыли неподвижно, услышав грозный окрик Джонатана Доусона, подкрепленный дулами наведенных на них винтовок:

– Не сметь, проклятые дурни! А ну назад! Солдаты неохотно подчинились, и Анжелика, на миг остолбеневшая от неожиданности, рванулась было из рук Эстебана навстречу, но Эстебан успел схватить ее за горло и прижать к себе, как живой щит. В бок уперлось что-то твердое и холодное. Перепуганный Аррикальд чуть не задушил ее, но ей все же удалось скосить глаза. При виде маленького дамского пистолета она едва не лишилась чувств. Уши резал хриплый голос Эстебана:

– Вот так, Анжелика. Попробуй только дернуться – и не доживешь до долгожданной победы…

– Анжелика!

Крик Гарета перекрыл царивший в комнате шум: все напряженно замерли, словно участники какой-то нелепой драмы с Эстебаном и Анжеликой в главных ролях.

Эстебан тут же нарушил наступившую тишину:

– Совершенно верно… Анжелика… И не надо сомневаться, будто я не нажму курок, если кто-то из вас посмеет мне угрожать. Ну а теперь я приказываю вам всем… – он не спеша окинул взглядом тех, кто все еще топтался в дверях с винтовками наперевес, – …сложить оружие на пол.

Аррикальд так сжал Анжелике горло, что та чуть не задохнулась, но все же сумела различить лица тех, кто стоял у дверей: папа Джон… Питер… Бретт… Чарли… Они выполнили приказ. Винтовки с грохотом падали на пол, и так же у Анжелики упало сердце.

– Вот умница, Анжелика. Пусть видят, что я не шучу. Пабло, Хорхе, соберите винтовки.

Эстебан впился взглядом в своих солдат, которые поспешили выполнить приказ. На какой-то краткий миг он позволил себе расслабиться – дуло пистолета уже не так больно упиралось ей в ребра, – ив тот же миг к ним ринулся Гарет.

Грохнул выстрел, и Гарет опрокинулся на пол, схватившись рукой за грудь. Анжелика полузадушенно вскрикнула и дико забилась, однако жестокая хватка Эстебана не позволила ей вырваться. Грозно поводя дулом пистолета, он прошипел, обращаясь к остальным техасцам:

– А теперь вы… марш в угол! Вот так… – Покосившись на неподвижно распростертое тело Гарета, он повернулся к нему спиной, чтобы помочь солдатам согнать в угол пленных. Анжелику он все так же держал при себе.

Анжелика впала в полуобморочное состояние, задыхаясь в цепких лапах Эстебана.

Гарет… Гарет… О Боже, только не это…

Но тут, словно во сне, за спиной раздался какой-то звук, Эстебан вздрогнул всем телом и рухнул от неожиданного удара. Жадно глотая воздух, Анжелика повернулась и увидела, что Гарет с Эстебаном сцепились не на жизнь, а на смерть. Все вокруг моментально пришло в движение: загнанные в угол техасцы набросились на часовых.

Но Анжелика не замечала ничего, кроме катавшихся по полу Гарета с Эстебаном. Их дикая схватка закончилась на удивление быстро: Анжелика даже не успела толком отдышаться, когда Гарету удалось навалиться всем телом на противника и одним сокрушительным ударом выбить из него дух. Эстебан провалился в беспамятство, а Гарет, тяжело дыша, встал. В следующий миг он уже обнимал Анжелику.

Он прижимал ее к себе что было сил и покрывал поцелуями ее волосы и лицо, пока наконец не нашел давно ждавшие его губы. Анжелика, позабыв обо всем, обиженно охнула, когда Гарет вдруг отодвинулся.

– Анжелика… – Он смотрел и не мог налюбоваться обращенными к нему чистыми, бездонными очами. Его голос превратился в дрожащий прерывистый шепот. – А я уже начал думать… начал думать, что мне и впрямь больше не суждено обнять тебя вот так…

Анжелика, не обращая внимания на то, что Джонатану с друзьями удалось снова завладеть оружием, внезапно всполошилась:

– Но ведь он стрелял в тебя! Гарет, ты не ранен?.. – Она отшатнулась и с ужасом уставилась на маленькую дырочку на груди. Не веря своим глазам, Анжелика медленно покачала головой.

Гарет сунул руку под рубашку и пошарил там. Секунда – и он с улыбкой протянул Анжелике сплющенную маленькую пульку.

– Милая, ты же не думаешь, что такая безделица могла помешать мне признаться тебе в любви?

Анжелика, все еще не веря своим глазам и качая головой, следила, как улыбка на лице Гарета становится все шире.

– Дело в том, милая, что доктор Эскобар хороший человек. Он настоял на том, чтобы я не снимал эту толстую повязку. Наверное, таким образом он надеялся отсрочить мой приговор. Как видишь, ему удалось спасти меня от гораздо большего. Пуля сбила меня с ног, но вряд ли наделала больших бед – разве что разбередила рану.

Анжелика осторожно погладила его по здоровому плечу и ласково прошептала, не сводя с него глаз:

– Гарет, тебе очень больно?

– Да, милая, да… – хрипло ответил он. – Мне больно оттого, что я так долго не видел тебя…

– Гарет…

Гарет обернулся к взволнованному Джонатану.

– Нам надо как можно скорее убираться отсюда. До сих пор удача была на нашей стороне, но основные силы мексиканцев слишком близко…

Гарет мрачно взглянул на бесчувственного Эстебана, которого связал по рукам и ногам предусмотрительный Бретт. Рядом валялись также связанные часовые.

– А они?

– Заткнем им рты и бросим. Пока не стемнело, нужно отъехать как можно дальше. Ты сможешь держаться в седле?

– Смогу, конечно.

– Тогда по коням!

Гарет пропустил вперед товарищей, обнял Анжелику и осторожно двинулся следом за ними по коридору. Внезапно его глаза вспыхнули, и он жарко зашептал:

– Прежде чем мы уедем отсюда, я хотел бы убедиться, что ты услышала меня, милая. Я без конца проклинал себя, потому что не решился сказать до сих пор… и не говорил о том… что я люблю тебя! Без тебя мне ничего не нужно. Я даже жить не стану, если тебя не будет со мной. Мы заключили чертовски глупую сделку, когда ты согласилась ехать со мной в Техас. Ведь задолго до того, как мы добрались до «Круга Д», мне стало ясно, что одного года мало. Но я считал, что у меня еще есть время. Мне хотелось разбудить в тебе ответную любовь… такую, какую чувствовал я сам. Я хотел стать для тебя всем: любовником, покровителем, другом. Я надеялся, что наши узь станут такими прочными, что нам уже не удастся их разорвать. Я хотел стать твоим синим бархатом, милая… твоим единственным убежищем… и окружить тебя такой любовью, которой тебе хватило бы на всю жизнь… Но я упустил шанс рассказать тебе об этом и думал, что больше уже никогда не подвернется такого случая. А потому я должен сказать это немедленно. Я люблю тебя, Анжелика. Я люблю тебя больше жизни, я не дам за эту свою жизнь и ломаного гроша, если ты не станешь ее неотъемлемой частью. Анжелика, милая, я так тебя люблю… И я хочу сказать вслух то, что без конца повторял про себя, держа тебя в объятиях. Я хочу, чтобы ты стала моей женой, милая…