— Антон Спиридонович Эшерский!

О, Лайса.

Я встал и раскланялся.

— Я польщена возможностью представить здесь единогласную позицию городской администрации…

Ну да, она единственная из них может переносить меня в достаточной степени, чтобы сдержаться и не плюнуть в бокал.

— …За многочисленные заслуги в работе с молодёжью, большой вклад в общественную и культурную жизнь города…

Это точно про меня?

— …Присвоить звание почётного гражданина и вручить…

Лайса почти строевым шагом обошла стол и протянула мне коробку. Она оказалась неожиданно тяжёлой.

— Да раскрывай уже, люди ждут! — прошипела она.

В коробке большой никелированный пистолет, пачка патронов и разрешение на хранение наградного оружия.

Лайса заключила меня в официальные объятия от лица города, для чего мне пришлось сильно наклониться, и шепнула на ухо:

— Ты ведь уже однажды застрелился, да?

Вот змея. Можно подумать, это я виноват, что Иван её бросил.

— Алаверды к заслуженной награде! — провозгласил доктор Микульчик.

Он, как всегда, успел накидаться, и, как всегда, это не было по нему заметно.

— Учитывая предысторию, а также то, что Антон теперь официальный владелец оружия, я решил, что медицина должна сказать своё веское слово. Вот, дорогой Антон, это тебе!

Он протянул мне большой, размера А4, тонкий конверт. Внутри оказалась красиво, в золочёной виньетке отпечатанная медицинская справка. С печатями больницы и личным врачебным штампом Микульчика. Гласит буквально следующее:

«Предъявитель сего психически нормален, даже если производит обратное впечатление».

Ниже, от руки приписано: «Это просто мир сошёл с ума».

— Рекомендую повесить на стену и перечитывать каждый день, — сказал Микульчик, пожав мне руку. — Может быть, однажды поверишь.

— А теперь мы! — вскочила дочь. — Коллективный подарок от коллектива… Ой, ну то есть общий от нас всех!

Я встал и раскланялся.

— Итак, мой отец, которого вы все знаете, и некоторые даже с лучшей стороны…

За столом весело засмеялись. Кажется, кто-то из детишек пил не только сок?

— Тихо! Не мешайте! Итак, наш горячо любимый директор Аспид, которому внезапно стукнуло примерно миллион лет, как я его ни пытала, так и не решился выбрать себе подарок. Да тихо вы! Хватит ржать!

Ей пришлось подождать, пока все уймутся.

— Поэтому мы решили отказаться от всяких дурацких списков и подарить ему то, в чём он действительно нуждается. Даже если не знает об этом!

Под дружный смех детей Клюся и Настя вынесли из подсобки коробку. Не большую и не маленькую. Туда влез бы, например, крупный арбуз. По тому, как они её несут, невозможно понять, сколько она весит, поэтому, когда её водрузили передо мной на стол, я даже предположить не мог, что там.

— Ну же! Пап! Открывай! Это же просто коробка!

Я смотрел на неё и отчего-то тормозил.

— Давай, всякая коробка должна быть однажды открыта.

Я вздохнул и снял крышку.

— Эй, ты живой?

— Мяу!

Коллапс суперпозиции. Аплодисменты. Занавес.

Конец.