Никто сейчас не назвал бы добродушным и веселым это лицо с пылающими глазами, с окаменевшими скулами, с гневно сдвинутыми бровями.

Нуренаджи отшатнулся, словно перед ним наяву возникло одно из тех чудовищных видений, что в последнее время терзали его по ночам.

– Требую справедливости! – загремел пришелец голосом, который не уступал рыку покойного короля. – Я, Тореол Скала Встречи из Клана Орла, Ветвь Изгнания, во имя богов и моей высокой крови требую, чтобы мне ответили: почему я объявлен государственным преступником? Нуренаджи, ты не наденешь корону, пока не докажешь, что я, старший принц, действительно виновен в измене!

Толпа обратилась в слух. Зрелище коронации на глазах у всех превращалось в нечто куда более драматичное и захватывающее.

За спинами толпы Джилинер сжал свои тонкие губы так, что они побелели. Длинные пальцы гладили зеркальный браслет. Вмешаться?.. Пожалуй, рано. Пусть один из принцев уничтожит другого, а Ворон займется уцелевшим. Может получиться красиво.

Но секира, секира!.. Как же этот вынырнувший из неизвестности мерзавец ухитрился разыскать ее в подводном тайнике? Ведь это ломает весь замысел…

А если так: когда в живых останется лишь один принц, Секира Предка взовьется в воздух и сама зарубит недостойного претендента на престол. А потом, перелетев через головы толпы, покорно ляжет в руку Ворона… Неплохо, совсем неплохо!

Джилинер позволил себе легкую улыбку.

А Нуренаджи оправился от потрясения – и грозно ощерился, разъяренным кабаном двинулся на двоюродного брата:

– Ты посмел явиться сюда, предатель? Как ни странно, ярость врага помогла Тореолу успокоиться. Он ответил так же громко, даже с насмешливыми нотками:

– Ты называешь меня предателем – но какие у тебя доказательства, кроме невнятных слов выжившего из ума старика? Вот я, Нуренаджи! Я не прячусь! Если докажешь мою вину – сам взойду на эшафот. Я хочу разобраться в этом темном деле, это мое право! Прикажи начать расследование… если, конечно, не боишься.

– Боюсь? – побагровел Нуренаджи. – Ты хочешь сказать, что я трус?!

– Не «хочу сказать», а уже сказал!

– Я не стану тратить на тебя время, – с ненавистью ответил Нуренаджи. – Покойный государь объявил тебя преступником – и ты будешь убит. Без суда. Прямо здесь.

– Нет! – рванулся вперед слепой жрец. – Нельзя, мой принц! Никто не может убить человека в храме! Это кощунство!

– Я отвечу за это в Бездне… Эй, стража!

Стража замялась, затем неуверенно двинулась к ступеням. Тореол поднял секиру, готовясь защищаться. Толпа негромко зароптала.

– Назад! – крикнул жрец. – Святотатство! Сражение в храме!..

– Не будет сражения. – Нуренаджи немного отступил, не сводя глаз с широкого лезвия секиры. – Эй, арбалетчики!

Пристрелить его… Я кому сказал?! – заорал он, увидев, что стража колеблется.

Стрелы скользнули в прицельные канавки. Стража боялась гнева богов, но гнева принца она страшилась больше.

– Стойте! – раздался вдруг звонкий голос. Из толпы выскользнула тоненькая гибкая девушка в потрепанной дорожной одежде. Змейкой юркнув меж опешившими стражниками, она взбежала по ступеням. – Не стреляйте! Так же нельзя!

– Это что еще за девка? – изумился Нуренаджи новому действующему лицу. – А ну, убрать ее отсюда! Двое стражников поднялись по ступеням.

– Назад! – холодно приказала незнакомка. – Прочь руки от Дочери Клана Рыси!

Стражники попятились. Раз девчонка с растрепанными волосами и в неказистом наряде заявляет, что она Рысь, значит, так оно и есть.

– Вы не можете убить его просто так! – с отчаянным вызовом крикнула девушка. – Вы вообще не можете его убить! Он не преступник! Не знаю, в чем его обвиняют, но это все равно неправда!

Нуренаджи ничего не успел ответить этой агрессивной пичужке с ее голословными заявлениями, потому что в этот миг до площади докатилась волна криков. Она возникла на городской стене, где первыми завопили караульные. Крик подхватили прохожие на улице, лавина голосов хлынула по городу – и достигла храма.

Все разом взглянули в небо, откуда снижался черный дракон с перепончатыми крыльями.

Началась тихая паника. Передние ряды отхлынули от храма, сбивая с ног задних.

Джилинер, вовремя заметивший опасность (не дракона, а перепуганную толпу), легонько сжал пальцами зеркальный браслет – и очутился на каменном балкончике богатого дома, выходившего окнами на площадь. Хозяйка, молодящаяся толстуха, которая до этого мгновения увлеченно следила сверху за событиями, узрела дракона в небесах и незнакомца на своем балконе, издала кошачий вопль и потеряла сознание. Ворон нагнулся над женщиной, убедился, что обморок не притворный, довольно кивнул и, оставив толстуху валяться там, где упала, вернул свое внимание к тому, что происходило у храма.

А дракон уже опустился на ступени, повел из стороны в сторону головой на гибкой шее.

Силуранца трудно испугать – во всяком случае, надолго. Стража сомкнулась вокруг Нуренаджи, ощетинившись мечами. И даже толпа, в первый миг рванувшаяся в улочки и проулки, довольно быстро умерила свою прыть. Самые храбрые и любопытные начали осторожно возвращаться на площадь. Не каждый день прилетают драконы, Интересно же! А удрать всегда успеем…

Жрецы отступили под защиту священных колонн, но на утек не бросились, вдохновленные примером главного жреца, который застыл на месте, вытянув руки в жесте, отвращающем беду. Старик не бежал не потому, что был слеп и не мог должным образом оценить опасность. Нет, его чуткий слух разобрал в многоголосом шуме слово «дракон», уловил тяжелый свист крыльев, различил короткий стон ужаса, вырвавшийся из груди Нуренаджи. Но Жрец свято верил, что, как бы ни обернулись события, боги не дадут пролиться крови в храме.

А вот у Тореола такой уверенности не было: он помнил о подслеповатости дракона. Поспешно шагнув вперед, принц громко, отчетливо сказал:

– Эрвар, это я! Пожалуйста, не зашиби своих! Дракон обернулся на голос. И на всю площадь раздалось звучное, приветливое:

– Дружище, ты цел? Тебя никто не обидел?

На спине дракона, под откинутыми назад крыльями, зашевелилось что-то живое. Выскользнув из-под перепончатой! пелены, по драконьему боку, словно с ледяной горки, соскользнул худенький белобрысый мальчик. Быстро огляделся. Подбежал к принцу Тореолу, радостно прижался к нему:

– Ты жив! Как здорово! Это я… я позвал… я привел дракона! Звонкий голосишко пролетел над площадью – и успокоил многие перепуганные души. Дракон, который повинуется воле ребенка… может, это еще не кара за грехи людские, а?..

К сожалению, осмелели и стражники. Без команды лязгнули спусковые крючки трех арбалетов. Потревоженными птицами прокричали три тетивы. Три тяжелые короткие стрелы рванулись к голове дракона, метя в глаза.