– Показаний памяти? О чем?

– О чем-то вроде суда, – сказала Ливви. – В Идрисе, с участием Инквизитора. Там было много знакомых имен – Эрондейлы, Блэкторны и, конечно, Диарборны.

– А Лайтвуды? – спросил Алек.

– Несколько человек, кажется, были на них похожи, – нахмурилась Ливви.

– Эрондейлы всегда славились красотой, – вставила Бриджет, – но, если желаете знать мое мнение, Лайтвуды наиболее сексуально привлекательны.

Алек поперхнулся чаем. Магнус сохранял бесстрастное выражение лица, но явно с большим трудом.

– Мне нужно изучить воспоминание, – сказал Магнус. – Посмотрим, узнаю ли я кого-нибудь в той эпохе.

– Если Аннабель и сердится на Сумеречных охотников, – сказала Ливви, – то, сдается мне, у нее есть на это серьезные причины.

– У многих есть серьезные причины сердиться на нефилимов, – заметил Марк. – И у Малкольма они тоже были. Но те, кто причинил ей зло, мертвы, а потомки за них не в ответе. Вот так и работает ловушка ненависти – ты убиваешь невинных заодно с виновными.

– А она-то это знает? – поморщился Тай. – Мы ее не понимаем. Мы не знаем, что она думает или чувствует.

Он явно забеспокоился, тени под глазами проступили ярче. Киту захотелось подойти к Таю и обнять его, как накануне ночью, на крыше. Юноша вызывал у него нестерпимое желание защитить, странное и пугающее. Кит и раньше заботился о других людях, в основном об отце, но защищать их ему никогда не хотелось.

Он убил бы любого, кто попытался бы причинить Таю вред. Это было очень необычное чувство.

– Все должны посмотреть записи с кристалла, – объявил Магнус. – А у нас с Алеком для вас новости.

– Вы женитесь, – сияя, догадалась Ливви. – Обожаю свадьбы.

– Не-а, вот прямо сейчас мы не женимся, – сказал Алек. Почему бы и нет? – удивился Кит. Они явно были верной, сложившейся парой. Но, с другой стороны, это было не его дело.

– Эвелин нас покинула, – сообщил Магнус. Каким-то образом ему удавалось сохранять хладнокровие, даже когда на коленях у него сидел хныкающий малыш. – Как сообщает Джия, Институт временно подотчетен Алеку.

– Они столько лет пытались всучить мне какой-нибудь Институт, – сказал Алек. – Джия, должно быть, вне себя от счастья.

– Эвелин нас покинула? – Дрю вытаращила глаза. – В смысле, умерла?

Магнус поперхнулся.

– Разумеется, нет. Она поехала за город навестить вашу двоюродную бабушку Марджори.

– Это как тогда, когда собака умерла, а всем говорят, что она теперь живет на ферме? – спросил Кит.

На сей раз закашлялся Алек. Кит подозревал, что тот смеется, но пытается этого не показывать.

– Ничего подобного, – заявил Магнус. – Просто она решила, что основное действие ей лучше пропустить.

– Она у Марджори, – подтвердил Марк. – Утром я получил огненное послание. Ну и, очевидно, она оставила Бриджет помогать по дому.

Кит вспомнил, как Эвелин отреагировала на фэйри в Институте. Он мог только гадать, что она чувствовала, когда появилось еще и два колдуна. Наверное, когда она отъезжала от Института, под шинами земля горела.

– Это значит, что нам не обязательно доедать овсянку? – спросил Тай, неприязненно глядя на сероватую массу.

– Вообще-то говоря… – усмехнулся Магнус.

Он щелкнул пальцами, и посередине стола появился пакет из «Пекарни Примроуз»[51]. Пакет накренился, и из него посыпались маффины, круассаны и кексы в глазури.

Раздался вопль счастья, и все набросились на выпечку. Маленькую битву за шоколадные печенья выиграл Тай, и поделился с Ливви.

Макс заполз на стол и потянулся к маффину. Магнус оперся локтями на стол, пристально глядя на всех своими кошачьими глазами.

– А после завтрака, – сказал он, – полагаю, можно пойти в библиотеку и обсудить, что нам известно о сложившемся положении дел.

Все кивнули; только Марк глянул на колдуна чуть сузившимися глазами. Кит понял – Магнус избавил их от Эвелин, принес завтрак и поднял всем настроение. А теперь он хочет выпытать все, что они знают. Очевидная разводка.

Глядя на радостные лица собравшихся за столом, Кит на мгновение возненавидел отца – за то, что тот навсегда лишил его способности верить в то, что кто-то может давать что-то просто так.

Кьеран находил все эти совместные завтраки и ужины странной и малоинтересной затеей. Марк приносил ему тарелки с настолько простой пищей, насколько Бриджет вообще могла приготовить – рис, мясо и хлеб, сырые овощи и фрукты.

Но Кьеран почти не ел. Когда Марк после завтрака вошел в его комнату, принц с усталым отвращением смотрел на город за окном. Его волосы выцвели, стали светло-голубыми и вились у ушей и висков, как полоса пены на гребне волны.

– Ты только послушай, – произнес Кьеран. На коленях у него лежала раскрытая книга.

Он вскинул на Марка фосфоресцирующие глаза.

– Какая чушь.

– Это Йейтс, – сообщил Марк, передавая ему малину. – Очень известный поэт у простецов.

– Он ничего не знал о фэйри. Горьких и желчных речей не знает она? Ха! – Кьеран проглотил малину и соскользнул с подоконника. – Куда же теперь лежит наш путь?

– Мой путь лежал в библиотеку, – сказал Марк. – Там что-то вроде… собрания насчет того, что делать дальше.

– В таком случае, я хотел бы его посетить, – заявил Кьеран.

Марк принялся лихорадочно соображать. Есть ли причины, по которым Кьерану не стоит там присутствовать? Что касается Магнуса и Алека, то, как бы он ни описал свои отношения с Кьераном, они примут это за чистую монету. К тому же, ни этим натянутым отношениям, ни самому Кьерану явно не идет на пользу то, что принц фэйри проводит все время в тесной комнатушке, гневаясь на плодовитых ирландских поэтов.

– Ну что ж, – сказал Марк. – Если ты действительно этого хочешь…

Когда они вошли в библиотеку, Магнус как раз изучал кристалл алетейи, а остальные пытались рассказать ему о том, что случилось до его прибытия. Вытянувшись во весь рост, колдун лежал на спине на одном из столов, и осторожно держал кристалл прямо над собой.

Кристина, Тай, Ливви и Дрю сели за длинный библиотечный стол. Алек устроился на полу, и вокруг него сгрудились трое ребятишек: его собственные сыновья, и еще Тавви, который был в восторге от того, что ему теперь есть с кем играть. Семилетний мальчик как раз объяснял Максу и Рафу, как он строит из книг города, и показывал, как соорудить тоннель для поездов из поставленных корешками вверх томов.