— Три-кровка? — В голосе мужчины послышалось сомнение. — Вы понимаете, что...

— Я понимаю лучше, чем вы думаете, Рексус Дегон. — Голос Сестры Сковородка впервые выдал ее настоящий возраст.

— Вам лучше вернуть ее в монастырь, пока об этом не услышал император. И скажите Невису. Он лучший первосвященник из всех, что у вас были за последнее время, – не то чтобы это о многом говорит. По крайней мере, с ним на вашей стороне, у вас есть шанс.

Нона слышала эти слова, но не могла сложить их в уме так, чтобы они подходили друг другу. Если она три-кровка… Значит ли это, что она Избранная? Кто же тогда Ара? Она обратила свои мысли к чему-то более понятному.

— Я не отравлена? — Нона открыла глаза. Потолок над ней был бледно-голубым, как небо — она никогда не видела такого, — и оштукатуренные гипсовые украшения тянулись со всех сторон, как странно причудливые и угловатые облака.

— Ты не отравлена. — Сестра Сковородка наклонилась вперед. — И как долго ты подслушивала?

Нона села.

— Но у меня всегда были мои клинки...

— Твои? — Женщина, та самая, которая говорила, академик с длинными седыми волосами и в белом халате.

— Клинки. — Они отнесли ее в санаторий, похожий на санаторий Сестры Роза. Она лежала на одной из кроватей в галерее с низким потолком.

— Клинки? — Женщина нахмурила лоб.

Плавным движением Сестра Сковородка извлекла из своего одеяния нож, серьезный, девять дюймов темной стали, отточенный для потрошения.

— Покажи мне, — она протянула его Ноне.

Нона наклонилась вперед, вспомнила болезненный, влажный щелчок, когда Раймел сломал руку Сайде, и провела рукой по ножу, близко, но не касаясь. Сестра Сковородка хмыкнула от усилия, потребовавшегося, чтобы удержать его, и, когда Нона убрала руку, поперек стали остались три линии, три параллельные зарубки на режущей кромке.

— Замечательно! — Старший академик, Рексус, наблюдавший за состязаниями, подошел ближе, чтобы осмотреть повреждения.

— Я всегда была способна это делать...

— Мы называем это шуткой крови, — сказала женщина. — Изолированный талант марджал. Самодостаточный и бессознательно порожденный. Это не такая уж редкость у детей, когда кровь еще не проявила себя должным образом... — Она нахмурилась, глядя на нож в руке Сестры Сковородка. — Хотя дефект-клинки, конечно, я почти никогда не видела.

— Оррен из Маннерс Рич может создать и поддерживать передвижную дефект-стену... — Взгляд Рексуса не отрывался от руки Ноны. — Но вот это... — Он покачал головой. — Заберите ее, сестра. Быстро и тихо.

— Они увезли тебя оттуда в такой спешке! — Ара присела на край кровати Ноны. — Мы так волновались!

— Я ехала домой на осле! — Гесса опустилась на один из стульев, которые Сестра Роза принесла в санаторий. — Это не так весело, как я думала. Теперь мой зад болит сильнее, чем нога!

Ара бросила взгляд на Гессу.

— Госпоже Путь и мне пришлось идти пешком! А ей по меньшей мере тысяча лет. — Она оглядела комнату. — Ты должна получить здесь собственную кровать. Похоже, ты проводишь в сане половину времени.

Нона поджала губы. Это было почти правдой. Она действительно чувствовала себя главным клиентом Сестры Роза. Она посмотрела на сад. С каждого куста свисал лед.

— Если станет еще хуже, они пошлют нас в поход. Нам нужно разобраться с Йишт до этого.

— Или сообщить настоятельнице, — раздраженно сказала Гесса.

— Настоятельница ничего не захочет услышать, — сказала Ара. — Она смотрит на Йишт слепыми глазами. Не знаю почему. А Сестра Колесо? Сестра Колесо, кажется, ее любит. Я все время вижу, как она шепчет что-то Йишт на ухо.

— Она наверняка захочет услышать, что корабль-сердце собираются похитить! — воскликнула Гесса. — Без корабль-сердца мы ничем не отличаемся от любого другого монастыря. Половина кванталов никогда больше не коснется Пути, прикосновения марджал не смогут соткать тени, для этого потребуется по крайней мере прайм. И я сомневаюсь, что настоятельница останется надолго настоятельницей, если его потеряет.

— Давай мы скажем настоятельнице только если другого выхода не будет. — Ноне очень не хотелось, чтобы до этого дошло. — Но что, если я смогу остановить Йишт, не признавшись, что ворвалась в подземелье и украла со склада Сестры Яблоко? Если я смогу сделать это до начала похода...

— Сначала тебе надо поправиться, — сказала Гесса. — Что с тобой случилось? Ты приняли лекарство, несмотря ни на что?

— Нет. — Нона хлопнула по своей рясе над карманом, в котором лежал пузырек. — Рози не знает точно, что со мной было, но теперь, кажется, мне лучше. — Сестра Сковородка поклялась ей хранить тайну о крови марджал. Монахиня сказала, что расскажет настоятельнице, но пока больше никому. Первая три-кровка за сто лет доведет верующих в Аргату до исступления. Толпа захочет отнести ее к Ковчегу на своих плечах. Они расположатся лагерем у колонн. И что могут сделать император и его сестры, чтобы завладеть ею... Сестра Сковородка не сказала, но подразумевалось, что это может кончиться большой кровью. Академик Рексус согласился сохранить это дело в тайне, но Сестра Сковородка, похоже, не очень-то поверила в его заверения. Кроме того, с такой аудиторией академиков, наблюдавших за состязаниями, вполне возможно, что один или несколько из них разгадают загадку случившегося и самостоятельно узнают правду. — Я смогу уйти, как только она проверит меня еще раз.

Дверь в конце комнаты открылась, и Рули высунула голову. Она собрала свои бесцветные волосы в тугой пучок, и ее лицо так изменилось, что Нона рассмеялась. Рули ввалилась внутрь, подталкиваемая Клерой. Обе бросились к ней, все еще мокрые после бани.

— Что это за безумная идея — идти против Йишт? — Клера прыгнула на край кровати.

— Она охотится за корабль-сердцем, — сказала Гесса. — Возьми его, и ты можешь навсегда закрыть Башню Пути.

— Превосходно! Я не выношу всей этой унылой медитации. — Клера презрительно скривила губы.

— И не будет горячей воды, — сказала Нона.

— Как мы можем победить Йишт? — Глаза Клеры сверкнули праведным негодованием.

— Не понимаю, как это можно сделать, — сказала Ара.

— Конечно это можно сделать. — Клера фыркнула.

— Она может побить вас всех, не вынимая меча, — сказала Гесса. — Сестры в любом случае увидят, что вы пытаетесь это сделать, и остановят вас. И настоятельница заберет у вас рясу. И даже если вы победите ее – и никто этого не увидит, – что вы собираетесь с ней делать? Запереть в кладовке и надеяться, что никто ее не услышит?

— Бросить ее в Стеклянную Воду, — мрачно сказала Клера.

— Мы не собираемся ее убивать! — Шокированная Рули побледнела еще больше.