– Одну минуту. Прошу прощения, Брюс, ты не мог бы оставить нас ненадолго?

– О, конечно. – Джонджон постарался скрыть удивление: он не знал, что за всем этим кроется, кто такой Синдерс, но прекрасно понимал, что задавать вопросы не стоит – все, что сочтут нужным сказать, скажут сами. Дверь за ним закрылась.

Данросс посмотрел на губернатора:

– Вы официально подтверждаете, сэр, что этот человек – Эдвард Синдерс, глава Эм-ай-6?

– Да, подтверждаю. – Губернатор вручил ему конверт. – Мне кажется, вы хотели получить письменное подтверждение.

– Благодарю вас, сэр. – Затем Данросс обратился к Синдерсу: – Прошу прощения, но вы, надеюсь, понимаете, чем вызваны мои колебания.

– Конечно. Хорошо, значит, это мы уладили. Пойдемте, мистер Данросс?

– Кто такая Мэри Макфи?

Ошеломленный Синдерс замер. Кросс и губернатор, ничего не понимая, переводили взгляд с него на Данросса.

– У вас, должно быть, друзья на самом верху, мистер Данросс. Могу ли я спросить, кто назвал вам это имя?

– Извините. – Данросс не спускал с него глаз. Эту информацию добыл для него Аластэр Струан через весьма важную персону в Банке Англии, человека, выходившего на самых высокопоставленных лиц в правительстве. – Нам лишь нужно убедиться, что Синдерс – тот человек, за кого он себя выдает.

– Мэри Макфи – друг, – смущенно проговорил Синдерс.

– Извините, но этого недостаточно.

– Подруга.

– Извините, но этого тоже мало. Как ее зовут на самом деле?

Синдерс подумал, потом, побледнев, взял Данросса за руку и отвел в дальний угол комнаты. Шеф Эм-ай-6 приставил губы к самому уху тайбаня.

– Анастасия Кекилова, первый секретарь чехословацкого посольства в Лондоне, – прошептал он, повернувшись спиной к Кроссу и губернатору.

Данросс удовлетворенно кивнул, но Синдерс с неожиданной силой удержал его за локоть и прошептал еще тише:

– Вам лучше забыть это имя. Если КГБ когда-нибудь заподозрит, что вы в курсе дела, они из вас это вынут. И тогда она – покойница, и я покойник, и вы.

– Ну что ж, справедливо, – признал Данросс.

Синдерс глубоко вздохнул, потом повернулся и кивнул Кроссу:

– Ну а теперь давайте завершим дело, Роджер. Ваше превосходительство?

Все в напряженном молчании последовали за ним. Джонджон ждал у лифта. Тремя этажами ниже располагались хранилища. В небольшом коридоре перед тяжелыми железными воротами стояли два охранника в штатском – один из департамента уголовного розыска, другой из Эс-ай. Оба отдали честь. Джонджон отпер ворота, впустил всех, кроме охранников, и запер ворота снова.

– Так у нас в банке принято.

– Хранилище когда-нибудь взламывали? – поинтересовался Синдерс.

– Нет, хотя… Японцы действительно взламывали ворота, когда… э-э… не нашли ключей.

– Вы были здесь тогда, сэр?

– Нет. Мне повезло.

После того как под Рождество 1941 года Гонконг капитулировал[92], два английских банка – «Блэкс» и «Виктория» – стали главной целью японцев. Был отдан приказ об их ликвидации. Всех сотрудников держали врозь, под стражей, и заставляли в этом участвовать. В течение многих месяцев им приходилось очень туго. Их заставляли выпускать фальшивые банкноты. А потом подключилась кампэйтай – японская тайная полиция, которую все ненавидели и боялись.

– Кампэйтай казнила нескольких наших товарищей, а жизнь остальных сделала невыносимой, – рассказывал Джонджон. – Как и везде у японцев: побои, лишения, содержание взаперти в клетках. Некоторые умерли от «недоедания» – на самом деле от голода. И «Блэкс», и мы лишились своих директоров. – Джонджон отпер еще одну решетку. За ней, в нескольких связанных между собой подвалах со стенами из армированного бетона, ряд за рядом, располагались сохранные ячейки. – Иэн?

Данросс вынул свой ключ.

– Шестнадцать – восемьдесят пять – девяносто четыре.

Джонджон повел их дальше. Чувствуя себя крайне неловко, он вставил в замок банковский ключ. Данросс сделал то же со своим ключом. Оба повернули ключи. Замок открылся. Теперь все взгляды устремились на ячейку. Джонджон вынул свой ключ.

– Я… я буду ждать у ворот, – произнес он, радуясь тому, что все кончилось, и ушел.

Данросс медлил.

– Там есть еще другие вещи, личные документы. Вас это не смущает?

Кросс не двинулся с места.

– Извините, но или мистер Синдерс, или я должны убедиться, что получаем все папки.

Данросс заметил, что на лбу у обоих выступил пот. У него самого взмокла вся спина.

– Ваше превосходительство, вы не против понаблюдать?

– Отнюдь.

Остальные двое нехотя отступили. Данросс подождал, пока они отойдут подальше, и открыл ячейку. Она была большая. Глаза сэра Джеффри широко раскрылись. В ячейке лежали лишь папки в синей обложке. Ни слова не говоря, губернатор принял их. Папок было восемь. Данросс захлопнул ячейку, замок защелкнулся.

Подошедший Кросс протянул руку:

– Давайте я возьму их, сэр.

– Нет.

Кросс остановился, пораженный, и прикусил язык, чтобы не выругаться.

– Но, ваше превос…

– Процедуру передачи утвердил министр, одобрили наши американские друзья, и я с ней согласился, – объявил сэр Джеффри. – Мы все возвращаемся ко мне в офис. При нас будут сняты фотокопии. Только две. Одна – для мистера Синдерса, другая – для мистера Роузмонта. Иэн, мне поступило прямое указание от министра передать копии мистеру Роузмонту.

Данросс пожал плечами, изо всех сил надеясь, что по-прежнему выглядит так, словно ему это безразлично.

– Если так хочет министр, я не возражаю. Пожалуйста, сожгите оригиналы, сэр, когда снимете с них фотокопии. – Все смотрели на него, а он наблюдал за Кроссом и, как ему показалось, уловил миг довольства. – Если эти папки такие особенные, лучше, чтобы они находились в надежных руках, у Эм-ай-6 и ЦРУ. Мне, конечно, копии не нужны. Если ничего особенного в них нет, тут уж ничего не поделаешь. Многие идеи бедняги АМГ мне казались надуманными, и теперь, когда его уже нет в живых, я должен признаться, что для меня они не представляют особой ценности. Пожалуйста, уничтожьте их, ваше превосходительство.

– Очень хорошо. – Губернатор обратил взгляд бледно-голубых глаз на Роджера Кросса. – Да, Роджер?