Не меньше двадцати тысяч человек ринулись на приступ. За бронепехотой в серой броне шла легкая пехота в разномастной форме – хотя бы не густой толпой, а рассеявшись, используя ландшафт и любые преграды и укрытия. Танки и бронетранспортеры, двигавшиеся позади этой волны, казались маленькими коробочками. Мотопехота ехала снаружи, облепив боевые машины, как индусы – свои переполненные поезда. Африка, ну чистая Африка. На машинах, рассчитанных на восемь или десять солдат, ехало по два десятка, и еще неизвестно, сколько внутри.

И они, «карлсоны», тоже были песчинками в этом потоке, но летающими. Не диверсионно-разведывательная группа, а штурмовое подразделение. Точно не пешка. Может, и не ферзь, но рыцарь, который ходит русской буквой «Г».

Рихтер чуть приблизил картинку, сделал 8-кратное увеличение. Включил рамку и подсветку в инфракрасном спектре, чтобы видеть движение объектов. Лиц было не рассмотреть, да и незачем. Многих он знал, но им его взгляд с небес, полный моральной поддержки, вряд ли поможет. Да и самому отвлекаться не стоит. Военспец подумал, что им хуже, чем ему. Тут, наверху, был свежий воздух и ощущение (пусть обманчивое), что от тебя зависит, останешься ли ты в живых. А там, внизу, начинался ад. Рихтер не питал иллюзий от того, что врагов пока не было видно. Они появятся.

А вот и первые! Мелкие. Меньше людей. Военспец сделал 16-кратное приближение и добавил контрастности. Роботы были почти незаметны на фоне дорожного покрытия. Тоже муравьи, но поменьше.

Они появлялись отовсюду. Но тоже не лезли дуром под пули. Рихтер видел, как они накапливались за машинами, как прятались за деревьями, парковыми статуями, бордюрами… как появлялись даже из водостоков… и один на его глазах утащил туда стоявшего рядом бойца. В воздухе невысоко над землей показались и летающие дроны. Совсем мелкие, не больше воробья.

И вот уже две армии, одну почти целиком из плоти, другую почти полностью из металлов и полимеров, разделяло по всей линии фронта от силы двести метров.

И они сошлись.

В этот момент новое двадцатиэтажное здание Мексиканского Кредитного Банка, похожее на обелиск из полированного обсидиана, вздрогнуло, будто человек, которого ударило током. Из окон нижних этажей вылетело облако черного дыма вместе со стеклами. А потом здание начало быстро крениться и упало, сохраняя форму почти до конца, – легло, перегородив всю широкую авениду обломками. Завал поднимался почти на высоту трехэтажного дома.

Никакой крупный калибр такого эффекта бы не дал. Видимо, корпы подорвали ранее установленные на опорных балках заряды. Ювелирно рассчитав направление, но, похоже, не угадав время.

Пыли было столько, что внизу на время наступила полная тьма.

В эфире царило ликование.

– Рано взорвали! Никого не накрыло!

– У нас тоже. Продолжаем!

– Они отходят! Бей их, дави этих maricones!

– Вперед, cabrones!

Рихтер вспомнил, как один коллега из Корпуса объяснял ему разницу между этими словами. Назвать козлом можно и товарища, по-дружески. Но если назвать «гомосеком» того, кто им не является, мексиканцы могут не вежливо поправить, а больно побить.

– Мужики, не отрывайтесь! – знакомый голос, встревоженный и нервный, прозвучал диссонансом в радостном хоре. – Броня за вами следовать не может, обходим завал!

Но из пыли уже выходили кибернетические защитники даун-тауна. Их резкие движения нельзя было спутать ни с чем. Их обманчивая медлительность прошла. Они неслись прыжками. Самые крупные были похожи на гигантских кузнечиков. Максим подумал, что даже он со своей выучкой далеко не сразу смог бы попасть в такого. Не говоря уже про рой мелочи. Против них только огнемет бы помог. Или противодронные винтовки. Но много ли их было внизу?

Оказалось, что роботы быстро сократили дистанцию – люди вдруг обнаружили себя с ними почти лицом к лицу.

– Окружили!

– А-а-а! Не могу по…

– Очередями их, тварей! Гранаты! Грана…

Эфир наполнился испуганными криками, руганью на разных языках. Началась беспорядочная стрельба.

Пули летели и в небо. Допплеровский радар заботливо сообщил Рихтеру, что по «ягуарам» стреляют.

Первая потеря в воздухе оказалась неожиданной. У одного из новеньких, мужика лет тридцати по имени Хуан-Мигель, бывшего продавца подержанных машин, отказал коптер-пак. Рихтер через панорамный обзор сразу увидел, как отлетели и начали падать, кувыркаясь, несколько небольших кусков металла и пластика от его рюкзака, будто появившись из ничего в воздухе. А затем и сам невидимка начал падать.

Шальная пуля или электромагнитный снаряд, скорее всего, от своих. Видимо, стреляли по врагу, а парень просто оказался на линии огня. Или кто-то палил уже в панике и истерике в небо. Коптер-пак был единственным уязвимым даже для обычных пуль местом, и именно в него и попали.

Падая вниз, Хуан-Мигель успел только подать короткий сигнал бедствия. Все, что ему было доступно. Трое ближайших к нему летунов метнулись было к подбитому, но быстро заметили, что не успевают. Все-таки скорость у них была меньше, чем у реактивных джет-паков.

А значит, помочь ему было нечем. Он падал с ускорением свободного падения и находился на самом нижнем краю их построения. Да и не факт, что его сумели бы подхватить, даже если бы он был в сердцевине их порядков. Уж слишком любой из них был тяжел.

«И тогда он занял бы руки сразу у двоих-троих».

Отмотав память в «линзах» на несколько секунд назад, Рихтер приблизил картинку и четко увидел сам момент поражения. Пуля действительно попала прямо в рюкзак на спине бойца.

Падая, боец пытался отклониться от домов. Летел не камнем, а чуть маневрировал. Видимо, надеялся найти место, где упасть будет безопаснее. Не для того чтобы выжить, а чтобы не выдать их. В городе еще кое-где использовались электрические провода. Упав на них, летун, конечно, не взорвался бы огненным шаром, как в случае с ракетным ранцем, но загорелся бы. И, упав на машину, смог бы вызвать взрыв или пожар.

Но он упал на бетон дороги. Рихтер понял, что бывший торговец мертв, раньше, чем рассмотрел неподвижное тело, ставшее видимым. Шансов у того не было. Даже падение в воду с такой высоты было бы не намного мягче. Но невидимость до самого последнего момента соприкосновения с землей не отключалась. Поэтому вряд ли кто-то понял, что это было.

А на земле шел бой, и Рихтер оценивал число убитых в сто человек в минуту. Конечно, они отдали свои жизни не даром, а за целую кучу разбитых вдребезги железяк. Снова начала «работать» артиллерия. Не только по зданиям. Судя по грибовидным облакам дыма и разрывам, разлетающимся обломкам и падающим деревьям, били прямо по скверу, в котором Макс заметил больше всего роботов. Корректировщики огня и артиллеристы тоже были не дураки.

Рихтер помнил, что Сильво отдельно уточнил, чтобы они не отвлекались от основной задачи и не обращали внимания на то, что творится внизу. Возможно, запись с камер летунов поступала зашифрованными пакетами в штаб, но без их участия.