Тем не менее, несмотря на опасения властей, попыток разграбления хлебных магазинов было не много. Только у партийных начальников и лиц, близких к системе распределения продуктов, по всей вероятности, имелась возможность поддерживать свои силы. У тех же, кто не имел привилегий, кто не работал на заводе с ведомственной столовой, вряд ли были шансы выжить. Голодающие старились так быстро, что даже близкие родственники не узнавали их. Вороны, голуби и чайки были съедены первыми; затем пришла очередь котов и собак (даже знаменитые собаки Павлова в Институте физиологии были съедены). И, наконец, люди перешли на крыс.

По дороге на работу или в очередь за хлебом люди вынуждены были останавливаться и отдыхать через каждые несколько метров, так они были ослаблены из-за недостаточного питания. На детских санках возили дрова. Вскоре на них стали вывозить в братские могилы трупы, которые называли «мумиями», потому что они были завернуты в бумагу или ткань. Дерево нельзя было переводить на гробы – оно было необходимо для обогрева, чтобы остаться в живых.

Из 2 280 тыс. населения Ленинграда в декабре 1941 г. к весне 514 тыс. человек были эвакуированы на «материк» и 620 тыс. умерли. Для пожилых граждан блокада была вторым большим голодом, который им пришлось пережить. Первый начался в 1918 г., вместе с Гражданской войной. Было много случаев, когда сообщение о смерти появлялось за несколько суток до фактической смерти человека. Это происходило в тех случаях, когда люди из последних сил обращались к руководству предприятия, на котором они работали, чтобы предупредить, что они не выйдут на работу, и просили позаботиться об их семье.

Ленинград, гордившийся своим интеллектуальным наследием, превратил гостиницу «Астория» в больницу для писателей и художников. Там их лечили витаминами в виде свежей сосновой хвои, перемолотой для приготовления горького питья. Делались также попытки позаботиться о сиротах. «Они больше не были похожи на детей, – рассказывает завуч одной из школ. – Странно молчаливые, с сосредоточенным выражением в глазах». Но в некоторых детских учреждениях работники кухни растаскивали еду для своих семей, оставляя сирот голодать.

Городские власти не сумели запасти дров до начала блокады, поэтому многие жителей домов пытались согреться, сжигая книги, а также разбивая мебель и двери, чтобы топить их обломками «буржуйки». Старые деревянные здания были разобраны на дрова для отопления общественных зданий. В январе 1942 г. температура в Ленинграде нередко падала ниже минус 40 градусов. Многие люди, укладываясь в постель, чтобы согреться, замерзали и умирали. Смерть от голода подкрадывалась тихо, молча. Жизнь на грани в какой-то момент преходила эту грань. «Вы не знаете, что это такое, – рассказывала одна женщина журналисту-англичанину. – Вы просто перешагиваете через трупы на улицах и на лестнице! Вы просто перестаете обращать внимание». Большинство умирало от сочетания голода и холода. Переохлаждение и постоянный стресс в сочетании с голодом так расстраивали обмен веществ, что организм терял способность нормально усваивать те немногие калории, которые человек потреблял. Теоретически солдатам полагался паек больше, чем гражданским, но во многих случаях пайки до них не доходили. Офицеры похищали их для себя и своих семей.

«Люди превращаются в животных у нас на глазах», – читаем в дневнике того времени. Некоторые от голода сходили с ума. Советские историки пытались делать вид, будто бы каннибализма не было, но как устные предания, так и архивные источники свидетельствуют о противоположном. За время блокады около 2 тыс. человек были арестованы за «использование человеческого мяса в пищу». Из них 886 в первую зиму 1941–1942 гг. «Трупоядение» – это потребление мяса уже мертвых людей. Некоторые даже похищали тела из моргов или братских могил. В пригородах Ленинграда некоторые солдаты и офицеры поедали трупы и даже ампутированные в полевых госпиталях конечности.

«Людоедство», случавшееся реже, – это преднамеренное убийство человека с целью его съесть. Не приходится удивляться, что родители не выпускали детей из дома, опасаясь того, что может с ними случиться. Говорили, что мясо молодых женщин уступает по нежности только детскому. Несмотря на многочисленные истории о бандах, продающих человеческое мясо в виде котлет, почти весь каннибализм происходил в многоквартирных домах, когда обезумевшие родители съедали собственных детей или соседи похищали соседских. Несколько голодных солдат 56-й стрелковой дивизии 55-й армии подстерегли и убили снабженцев с пайками и забрали всю провизию. Они захоронили трупы в снегу, а потом возвращались, чтобы по кусочкам съесть их.

Но при том, что голод выявлял в людях самое худшее, были также и примеры жертвенного альтруизма по отношению к близким и даже к совершенно незнакомым людям. У детей процент выживаемости был выше, чем у родителей, потому что взрослые отдавали им часть своего пайка. Женщины, как правило, выживали дольше, чем мужчины, но часто затем падали от истощения. Женщины также оказывались перед страшной дилеммой – поддаться на голодные мольбы детей или съесть паек самим, чтобы сохранить силы, необходимые для заботы о семье. Уровень рождаемости резко упал, отчасти от недоедания и крайнего истощения, так как у женщин прекратились менструации, а мужчины стали бесплодными, а также и потому, что большинство мужчин было на фронте.

Красноармейцы и краснофлотцы в Ленинграде были уверены, что немцы никогда не прорвутся. Они были убеждены, что основная причина столь упорной осады – это стремление немцев удержать в войне Финляндию. Ленинградцы были вне себя от того, что западные союзники неохотно рассматривают Финляндию в качестве вражеского государства. Советские люди не могли допустить, что нападение Сталина на Финляндию в 1939 г. было полностью неспровоцированным. Ненависть к врагу постоянно нагнеталась службой пропаганды Красной Армии. На плакатах маленький мальчик с широко раскрытыми глазами на фоне горящей деревни кричал: «Папа, убей немца!».

Общее наступление Сталина было не единственным в новом, 1942 году. 21 января Роммель использовал против англичан в Северной Африке фактор внезапности. С того момента, как его снабжение стало понемногу улучшаться, честолюбивый Роммель запланировал новое наступление. Усиление немецких войск на средиземноморском театре военных действий зависело от быстрого завоевания СССР. Но провал операции «Тайфун» по захвату Москвы не остановил Роммеля. Как только 5 января в Триполи прибыл караван, доставивший пятьдесят пять танков, бронемашины и противотанковые орудия, окрепла его решимость нанести ответный удар, пока имелось временное преимущество.

Английская Восьмая армия пребывала в плачевном состоянии. 7-я танковая дивизия, проходившая в то время переоснащение в Каире, была заменена неопытной 1-й танковой дивизией. Другие войска, обладавшие боевым опытом, в том числе австралийские, перебросили на Дальний Восток. Немцы были хорошо осведомлены об английской армии благодаря перехватам сообщений американского военного атташе в Каире, чей шифр они легко взломали. Но Роммель, вынашивавший идею промчаться ураганом через Египет и весь Ближний Восток, не уведомил о своем замысле ни итальянское Supremo Comando (Верховное командование), ни немецкое OKW. Большинству его солдат не терпелось снова идти в наступление. Солдат 15-й танковой дивизии 23 января писал домой: «Мы снова роммелим вперед!».