В мае 1876 г. Артамонов оформил свои лекции Запиской, в которой были рассмотрены разные способы ведения военных действий на Балканском полуострове.

В процессе милютинских реформ были преобразованы и органы разведки военного времени. К весне 1868 г. в Военном министерстве был разработан проект «Положения о полевом управлении войск в военное время». Он прошел обсуждение в военном совете и 17 апреля 1868 г. был утвержден Александром II.

Согласно Положению, ответственность за организацию разведывательной деятельности возлагалась на начальника Полевого штаба. В ряду «главнейших предметов», по которым он должен иметь «подробные сведения», находились и сведения «о театре войны», «о силе, способах, движениях и намерениях неприятеля и о состоянии его крепостей и военных учреждений» (Приказ Военного министра № 109 от 17 апреля 1868 г. // Сборник приказов Военного министра за 1868 год. СПб., 1869).

Существовавшие ранее должности генерал-квартирмейстера и дежурного генерала армии упразднялись и взамен была введена должность помощника начальника Полевого штаба, на котором «лежала по существу вся оперативная деятельность». Он должен был осуществлять общее руководство службой Генерального штаба в военных условиях. Непосредственная же ответственность за сбор сведений о противнике на театре войны возлагалась на «штаб-офицера над вожатыми», подчинявшегося начальнику Полевого штаба. Должность «капитан над вожатыми» была впервые введена в «Устав для управлениями армиями в мирное и военное время» в 1846 г., однако тогда в обязанности капитана над вожатыми не входил сбор сведений о неприятеле. В «Положении о полевом управлении войск в мирное и военное время» 1868 г. отмечалось, что штаб-офицер над вожатыми «заведует собиранием сведений о силах, рас-положении, передвижениях и намерениях неприятеля и распоряжается доставлением Армии проводников». К обязанностям штаб-офицера относились «опрос пленных и лазутчиков и составление из показаний их общих сводов». Штаб-офицер над вожатыми должен был проверять сведения, полученные от лазутчиков и пленных «следя за сведениями о неприятеле, сообщаемыми периодическими изданиями и собирая таковые сведения всеми возможными путями». Штаб-офицер над вожатыми должен был заботиться «об отыскании для Армии надлежащих проводников из местных жителей, заведовать содержанием этих проводников и распределять их к частям войск по указанию начальника штаба».

Денежные средства на содержание проводников и «на другие расходы» штаб-офицеру над вожатыми назначались начальником штаба (Приказ Военного министра № 109 от 17 апреля 1868 г. // Сборник приказов Военного министра за 1868 г. Ст. 112–115. СПб., 1869).

Таким образом, на штаб-офицера над вожатыми возлагалась часть обязанностей прежнего генерал-полицеймейстера, касавшихся организации «тайной разведки».

С объявлением 1 ноября 1876 г. частичной мобилизация русской армии стал формироваться Полевой штаб Действующей армии. На следующий день после объявления частичной мобилизации полковник Н.Д. Артамонов (исполнял должность штаб-офицера, заведовавшего обучавшимися в Николаевской академии Генерального штаба офицерами) был назначен штаб-офицером над вожатыми. Это, как и многие другие назначения (не назначения), состоялось только благодаря личному решению назначенного главнокомандующим Дунайской армией великого князя Николая Николаевича. Полковника Артамонова великий князь знал как специалиста по Европейской Турции, неоднократно бывавшего на предполагаемом театре военных действий. К организации разведки полковник Артамонов до сих пор не имел никакого отношения, и даже Николаевскую академию Генерального штаба Артамонов закончил по отделению геодезии. Тем не менее Николай Дмитриевич проявил недюжинные стратегические способности, что не могло быть не замечено великим князем. Накануне назначения на должность Н.Д. Артамонов и Г.И. Бобриков[129] были приглашены к Николаю Николаевичу, который очень внимательно выслушал их об обстановке на Балканском полуострове, о тамошнем климате и состоянии дорог.

Вот что о своем новом и неожиданном назначении писал сам Артамонов много лет спустя: «освещать и разъяснять ту темную, всегда загадочную обстановку; в которой находится обыкновенно действующая армия по отношению к неприятелю и облегчать деятельность самой армии, особенно в стране неприятельской, таковы по требованию закона (приказа Военного министра. — Примеч. авт.) действительно трудные, ответственные задачи, которые штаб-офицер над вожатыми должен разрешить своею деятельностью» (РГВИА. Ф. 485. On. 1. Д. 1162. Л.1).

«Всеми возможными путями». Первое, что сделал в первый же день своего назначения штаб-офицер над вожатыми полковник Артамонов — рапортом начальнику Полевого штаба А.А. Непокойчицкому «испросил разрешение добыть из Константинополя немедленно, пока еще война не объявлена, описание и рисунки формы одежды офицеров и солдат разных корпусов и частей турецкой регулярной армии, чтобы познакомить с этими формами части русской Действующей армии». Оказывается, эта мысль посетила и другого разведчика, полковника П.Д. Паренсова[130], о котором еще пойдет речь. И он отправил еще «давным-давно» в Кишинев рисунки солдат и офицеров румынской и турецкой армий с предложением «напечатать их красками и раздать нашим войскам». Впоследствии Паренсов выяснил, что рисунки были получены в Кишиневе «еще зимой», но помощник начальника Полевого штаба генерал Левицкий не нашел нужным распространить их войсках, полагая, что война с турками не начнется (Паренсов П.Д. Из прошлого. 4.1. СПб., 1901. С. 236–237).