Может показаться, что ограничением в еде у людей религиозных обусловлен отказ от удовольствий. Их жизнь должна быть слегка мучительной и сложной, но не радостной и приносящей какое-либо удовольствие. Со стороны я встречал сочувствующие взгляды, на меня смотрели как на человека, желающего отяжелить и принизить себя, лишить благ. Данное понимание не является истиной. Хотя в духовной жизни имеет место отказ от каких-то удовольствий, но само удовольствие не является главной причиной для этого. Если бы целью жизни было забрать у человека все радости и удовольствия, то, вероятно, мы бы жили в безжизненной пустыне, без деревьев, животных. В этой пустыне было бы только самое необходимое. Еда бы лежала только однообразная, одного вкуса для всех. Она была бы упакована в тюбики, как у космонавтов, но при этом не имела ни запаха, ни цвета и была бы совсем непривлекательной. Она была бы точно рассчитана под количество людей на Земле. Отношения мужчины и женщины несли бы сугубо практический интерес: размножались бы через пробирку. Этого, слава Богу, нет. Не было этого даже в описании Адама и Евы и райского сада. Там был прекрасный сад, а не безжизненная пустыня. Не стоит думать, что попытка отказа от какого-то вида еды является началом одного большого отказа от всего, что приносит человеку радость.

Проблема, с которой пытается бороться пост, – это попытка найти в удовольствии не просто приятный, случайный момент, а отдушину. Если я не получил приятное утешение в конце дня или, напротив, получил огорчение, стресс, то я желаю его компенсировать. Обычно самое близкое к телу является тем утешением. Любое духовное воздействие на меня, любая душевная травма, обида должны ложиться на душу. Зачастую я ухожу напрямую от разбора этой обиды, давая себе возможность заместить ее чем-то вкусным, приятным, порадовав себя. Человек обретает жизнь, где постоянно имеет набор таких отдушин, которые формируют цену его жизни. И получается, он как из книги по биологии, словно биологический процесс, обмен белков, не имеющий духовности.

Любая духовная мудрость, духовный ответ приходят лишь в тот момент, когда я имею незаинтересованность в нем. Проще говоря, если я спрашиваю у Бога, как мне поступить, съесть ли мне булочку или нет, и при этом жду сигнала с неба, то никого сигнала не будет. Во мне большая внутренняя заинтересованность, я жду правильного ответа, поэтому ответа не получу. Духовность, как разговор шепотом, чтобы его услышать, нужно молчать. Нужно не иметь в себе заинтересованности в каком-то благе, удовольствии и тогда приходит понимание, как и что нужно делать. Ответ на любой духовный вопрос, который ждет от Бога, человек может получить только в момент, когда нет заинтересованности в получении этого ответа. Но в жизни люди почему-то привыкли иначе. Отсюда приходят разные гадания, вера в какие-то знаки и знамения. Если я иду к врачу за получением результатов анализов, волнуюсь, а навстречу мне человек в инвалидной коляске, внутри меня может разгореться взрыв:

– Это знак! У меня точно со здоровьем не все в порядке!

В такие моменты не существует знаков и знамений. Бог никогда не ответит в тот момент, когда я ищу ответ, когда хочу слышать то, что мне нужно. Ответы приходят только тогда, когда я говорю: «Как будет угодно Богу». Пост это не заинтересованность, это попытка отказаться от привязанности и жить в определенных заинтересованных удовольствиях и благах. Так, я склонен не планировать дел после поста, я словно теряю уверенность: «А доживу ли я до конца? Кто знает…» В момент потери опоры, отдушины, я обретаю настоящую духовность, начинаю видеть мир по-другому. Я должен быть в материальном альтруистом: есть возможность, то, слава Богу, буду вкушать вкусное, нет возможности, значит, нет. Материальный альтруизм начинается с питания, с тех привязанностей, без которых не могу жить. Это не проблема простого «вкусно – невкусно», это вопрос опоры, на которой я строю свою жизнь. Отдушина должна быть, но в соответствии с самим словом, в том духовном, которое наделяет смыслом мою жизнь.

Излишняя привязанность к удовольствию может сыграть злую шутку с человеком, он словно включивший громко музыку и неспособный ничего услышать. Излишнее, иногда больное, нездоровое отношение к привязанностям и удовольствиям является лишь косвенным аспектом для духовной части, основной ее урон – в отсутствии возможности получать духовный ответ, знания. В такие моменты только неожиданный удар, сотрясения могут отрезвить человека. В основе же поста лежит желание укрепить духовную часть человека, дать возможность ей подкрепиться, обрести знания, убирая заинтересованность и привязанность.

Живя в постоянном приоритете тела, человек тем самым обременяет себя на деградацию душевных сил, если всякий перекос, сложность глушит удовольствием. Душа, как мышца, требует нагрузки для своего укрепления. При этом бывают люди, которые умеют получать удовольствия от простых вещей. В привязанностях есть меньше урона для души, чем когда человек зависит от более сложных белков, дорогих аксессуаров, роскоши. Если поедание помидоров приносит радость, то в этом, скорее всего, нет большой проблемы. Пища должна быть простой и понятной, если с детства близка именно такая еда, то это лишь плюс правильного воспитания и привычек, которые привили. Всегда можно определить, чему я умею радоваться: только дорогим пирожным из французской пекарни или огурцу с грядки, дорогому атрибуту или красивому пейзажу. Чем меньше есть заинтересованность, привязанность, тем больше обретается способность радоваться простым житейским вещам.

Оставаясь в постоянном полюсе воздействия тела, тяжело дойти до душевных переживаний, стремлений внутри себя. Иногда можно иметь сильное чувство, желание заплакать, когда получил обиду, что-то не сложилось или есть некоторая причина для огорчения, но сила тела не дает заплакать, не позволяет донести это до сердца. Ты чувствуешь горечь, боль, но она как за стеной: вроде и хочется заплакать, но не можешь. Душевные стрелы вонзаются, но будто не доходят до конца, повисают в области Эго, человек носит эти обиды, переживания, огорчения. Ему больно, но он не готов принять их, а если и хочет принять, то не всегда получается.

Пост – это то, что дает возможность дойти до самой глубины, возможность принять обиды, огорчения, всевозможные поражения, почувствовать сокрушение. Собственная слабость тела позволяет более четко и ясно воспринимать духовные воздействия, все обиды, почувствовать реальность своих духовных сил, без всякой защиты тела. В такие моменты возникает большее желание прикрываться, зайти в чью-то защиту, найти опору в людях или вещах. Разговоры, шутки могут стать чем-то временно успокаивающим душу: «Я не один». Но правильное состояние человека во время поста – быть готовым сдаться до конца.

Во время поста люди уходили в пустыню, чтобы не было возможности опираться на что-то постороннее, не пытаться найти поддержку в других путем ведения бесед и пустых разговоров. В период малодушия – времени, когда от тебя уходят многие привычные удовольствия, отдушины, ты начинаешь ощущать слабость, и тебе словно говорят: «Ты один». Такие ощущения провоцируют к духовному усилию и нахождению сил противостоять этому кажущемуся утверждению, что я один. Крепость души, ее сила является проявлением ее стремления к Богу, желанию приблизиться к Нему. Обратной стороной этого является ощущение того, что в мире нет никого – я один. По этой причине на душу возлагают огромную нагрузку в попытке постоянного усилия чувства и подтверждения для себя истины: «Я не один, со мной Бог». Эти настоящие переживания отличаются он привычных переживаний тела человека, которые носят обычно более поверхностные ощущения. Ощущения души как ураган, как целиком накрывающая лавина, не дают чувствам пробела и отдыха.