– Или вы думаете, что хранительницы вашего мира хуже знают волю Единого, чем этот…

Поднявшийся верховный служитель снова упал. А Листик, замолчав, вопросительно посмотрела на хранительниц. Те одновременно улыбнулись и вместе произнесли:

– Благословляем вас, Световид и Карэхита! Да будет счастлив ваш союз!

Сверкнувшая за окнами молния и прогремевший гром были ответом мира своим хранительницам. Листик удовлетворенно кивнула и заулыбалась.

За окном снова сверкнула молния, и раскатисто загрохотало. Листик всхлипнула, она вспомнила, как точно так же – молнией и громом – другой мир в другое время подтверждал решение своих хранительниц. Но тогда это было радостное событие, а сейчас… Да и Листик не была хранительницей этого мира. Кто она тут? Маленький, растерянный дракончик, у которого боги или сама судьба отнимают… Листик снова всхлипнула, а большая и по-прежнему сильная рука чуть заметно сжала ее маленькую ладошку. Девочка подняла глаза. Лэри де Гривз, барон Дрэгис, чуть заметно ей улыбнулся. Он сидел в своем любимом кресле, облаченный не в свою повседневную одежду, а в кольчужную рубашку с блестящим нагрудником, на котором был изображен герб де Гривзов. Барон отказался ложиться в постель, сказав, что негоже воину поддаваться слабости, и коли за ним пришла Морана, то он встретит ее, как подобает. Одобрительные кивки лейтенантов и капитана были подтверждением правильности его решения. А присутствующая здесь же мать Русилина ничего не сказала, хотя Морана была богиней смерти у норвеев, языческой богиней. Хлопотавшая у кресла барона Марта тоже не вызывала протестов у матери-настоятельницы монастыря Святой Урсулы, а травница сейчас пыталась лечить барона совсем не травами, воздух аж звенел от магии, хоть и лечебной, но совсем неизвестной Русилине.

– Оставь, – тихо произнес барон, обращаясь к травнице. – Я ее уже вижу. Или ты думаешь, что я ее не узнаю? Мы давние знакомцы, я много раз смотрел ей в глаза. Много раз мне удавалось ее обмануть или победить, но сейчас победила она. Но пока я не сделаю, что задумал, она меня не возьмет!

Листик уже не всхлипывала, у нее из глаз ручьями текли слезы. Девочка умоляюще посмотрела на Марту. Травница развела руками:

– Я ничего не могу сделать. Лекарства против старости не существует. И когда приходит час… Магия тут бессильна!

Дверь осторожно приоткрылась, и, тихо ступая, со скорбными минами на лицах в зал вошли инквизиторы в сопровождении лейтенантов Варека и Карека.

– Очень печально, но вы правильно сделали, что позвали нас. Надо совершить положенные таинства… – начал брат Торнув.

Барон его прервал, произнеся слабым, но твердым голосом:

– Я хочу просить вас как носителя камня истины подтвердить мое завещание. Фрими.

Вперед выступил главный старшина Фримуандидор, он, как и все гномы, был не только очень хозяйственным, но еще и законником-крючкотвором. Завещанию барона, составленному этим гномом, позавидовал бы любой юрист королевства. Собственно, все завещание, написанное на пятнадцати листах, которое торжественно и размеренно зачитал главный старшина дрэгисской дружины, сводилось к тому, что наследницей барона Дрэгиса объявлялась его дочь, Листикалинариона, баронесса Дрэгис. Сам барон, пока Фримуандидор читал, прикрыл глаза, а Листик, уже не сдерживаясь, плакала, прижавшись щекой к руке отца. Казалось, что суровые капитан и лейтенанты – норвеи сейчас тоже заплачут. Ирэн, которая раньше помогала Марте, обняла Листика за плечи.

– Все верно, – слабо произнес барон и тихо добавил: – Свидетели.

Под завещанием поставили свои подписи капитан Норек, мать Русилина, Марта. Барон перевел взгляд на инквизиторов, те судорожно закивали, и брат Визаньяк поспешил подписать документ первым. Затем брат Торнув приложил к завещанию знак Единого с камнем истины. Камень и весь документ засветились голубым светом. Когда свечение погасло, то бумага так и осталась голубоватой, сохранившей замысловатый оттиск. Брат Торнув торжественно провозгласил:

– Истинность подтверждена!

Наступившую торжественную паузу прервал брат Визаньяк:

– Господин барон, вам надо подготовиться, произвести необходимые таинства…

Но де Гривз, не слушая монаха, смотрел на свою дочь:

– Листик, девочка моя, я хочу огненное… Там на перевале… Как Тэрик… Рядом.

Речь барона становилась все тише и прерывистей. Он сжал руку Листика и перевел взгляд куда-то вверх:

– Веточка! Я иду к теб…

Наступившую тишину нарушал только тоненький голосок Листика, девочка, уже не сдерживаясь, плакала. Гуго подошел к своему командиру и закрыл ему глаза, затем срывающимся голосом начал:

– Барон Дрэгис умер. – На мгновение замолчал и громко, словно командовал атаку, закончил: – Да здравствует баронесса Дрэгис!

Норвеи выхватили мечи, и их боевой клич разнесся под сводами зала, инквизиторы присели от неожиданности, а брат Визаньяк не просто присел, а еще и закрыл руками голову, словно боялся, что его по ней и ударят.

На следующий день длинная процессия шла к Ларнийскому перевалу. Впереди, в окружении своих капитана и лейтенантов ехал на коне барон Дрэгис. По норвейскому обычаю он ехал в седле. В полном боевом облачении, а не так, как предписывали похоронные правила служителей Единого. Затем шла вся дрэгисская дружина, в замке осталась только необходимая стража. Здесь же ехали Марта с Ирэн и Русилина с Оливой. Замыкали колонну братья-инквизиторы. Самим возвращаться в «Перекресток» им было страшно, провожающих им никто не выделил. В замке они тоже оставаться не захотели. Вот и тащились с воинами на перевал. Ехали и Фримуандидор с Гердой, только Листика нигде не было видно.

– Смотрите! Дракон! – привлек внимание своих товарищей один из инквизиторов, взглянувший вверх. Там, высоко в небе, над траурной процессией плыл изумрудно-золотистый дракон.

– Ну да, – спокойно согласился брат Торнув и, взглянув на камень истины, так же спокойно добавил: – А может быть, мираж. Камень не отреагировал, и посмотрите – этот дракон не машет крыльями.

– Но он же летит! – возмущенно выкрикнул брат Визаньяк. – Его надо допросить!

– Твое служебное рвение очень похвально, – кивнул Торнув. – Если надо допросить – допрашивай, я поручаю это тебе, брат. У тебя есть возможность отличиться, твои героические действия будут особо отмечены в рапорте.

– Какие действия? И, брат Торнув, что ты мне поручаешь? – растерянно спросил толстый инквизитор.

– Как – что? Допросить дракона! Поймать и допросить! – демонстрируя твердость в исполнении служебного долга, сдвинул брови старший инквизитор и, чуть заметно усмехнувшись, добавил: – Можешь не ловить, брат Визаньяк, можешь только догнать, но допросить – обязательно!

Толстяк замолчал, на его лице отразилась усиленная работа мысли, он нахмурил брови и наморщил лоб. Но, видно решив, что его коллега над ним смеется, а не говорит серьезно, сам перешел к обвинениям: