Оказалось, одна поливочная форсунка была направлена прямо в грунт и при резкой подаче воды земля с водой брызнула в нас.

Сперва от неё пришла волна раздражения, но потом, когда Одалинн осмотрела себя, а затем меня, она сменилась безудержным весельем. Одалинн начала хихикать, я улыбнулся: она-то тоже выглядела не лучше. Ткань комбинезона намокла и теперь сильно облегала стройную фигуру, а крупинки грунта были везде: в волосах, на одежде, на её лице. Она поправила форсунку, подсыпала грунта в ямку, образованную струёй.

— Вторая попытка. Арэниэль, вы, может, всё-таки отойдёте?

— По-моему, это уже бесполезно, — скосив глаза на свои мокрые, усыпанные землёй волосы, ответил я.

В этот раз система полива сработала как надо. Когда мы закончили, я не удержался и произнёс, оглядывая оранжерею:

— Похоже на парки моей родины.

— Да, я руководствовалась принципами устройства садов элефинов, — кивнула она, — подробно изучила особенности устройства оранжерей в замкнутых пространствах космических станций и законы сочетания растений из разных миров. Мне импонирует умение представителей вашей расы сочетать несочетаемое, а ещё умение делать всё так, чтобы было не только красиво, но и полезно.

Мы помогли ботам сделать уборку, расставить мебель. В саду теперь стояли несколько кресел, небольшой диван и пара столиков.

— Вы меня очень выручили, господин Вардис. Можете идти, а мне ещё надо смонтировать тут пищевой синтезатор. Не всегда охота идти в столовую.

Я вышел из оранжереи. Похоже, моя нанимательница не раз бывала на маяке номер пять, только там я видел нечто подобное.

На ужин я пришёл чуть раньше, чем было назначено по судовому времени. В столовой не обошлось без новшеств: в ней стояла новая модель пищевого синтезатора. Не мешало разобраться, как она работает, чтобы не попасть в просак на виду всей команды. Похвалив себя за предусмотрительность, я начал набирать команды для приготовления своего ужина и не заметил, как оказался не один в общей столовой… Рядом со мной стоял… скаривитянин!

Кровь прилила к моему лицу. Нас всю жизнь учили ненавидеть этих существ! Как эта тварь пробралась на маяк?! И почему искин не поднял тревогу? Я бросился к существу, на бегу вытаскивая клинки, то ринулось прочь от меня. Я гонял его по столовой, не давая подойти к выходу, а оно верещало нечто нечленораздельное. Наконец я загнал его в угол и наставил на него клинки. Метаморф закрылся руками и фальцетом пискнул:

— Помогите!

В этот момент в столовую ворвалась смотрительница. Растрёпанные волосы, часто вздымающаяся грудь… Было видно, что она бежала сюда.

— Что… — она пыталась отдышаться, — что тут происходит? Вардис, убери от Нарино клинки, ты с ума сошёл? Это же наш суперкарго!

От неё исходила волна возмущения и страха. Я так удивился и разозлился, что даже пропустил мимо ушей, что она перешла на «ты».

— Да ты хоть знаешь, что около семи тысяч лет назад скаривитяне пытались свергнуть императора Элеи? Они устраняли один за другим его близких, друзей, детей, жену… Они принимали их облики! Окружили со всех сторон! Они принесли на Элею какую-то заразу, из-за которой наши девы стали реже беременеть! Мы до сих пор не можем найти лекарство от этого! — прокричал я.

Метаморф всё еще сидел в углу, закрыв руками голову, а смотрительница стояла, широко раскрыв глаза, потрясённо смотрела на меня и молчала.

Великая матерь, не сдержался! Причина наших трудных взаимоотношений с метаморфами нигде не афишировалась. Мы старались стереть все воспоминания об этом в других мирах. Старались нигде и никогда не контактировать с метаморфами.

Своим молчанием смотрительница возмутила меня ещё больше, и я совсем потерял терпение.

— Да ты неумёха, которую по недоразумению назвали смотрителем! Как тебе вообще доверили станцию? Надо же было умудриться пустить к себе скаривитянина! Тебя что, в этой твоей школе навигаторов не учили, как их определять?!