– Да! – улыбнулся Сэхра. – А все священное пускай останется у нас! И смерчи, и то, что их побеждает, и наша сила, и драгоценное существо снов, и ты, богиня!

– И ты – сказал кто-то из темноты. – И ты, мама.

– Ага, стой!

Сэиланн поймала паренька и взъерошила ему волосы. Он увернулся. – Ты хорошо учишься. На завтрашний день я дам тебе имя. А твоего брата пока так оставлю.

Все засмеялись.

– А расскажи еще что-нибудь, Сэхра! – попросила Сэиланн, прикусив стебелек, выдернутый из циновки. – А я тоже посижу, послушаю.

Теперь будет война.

Но нам нужен мир, и мир возможен.

Если даже Айд победит, то дальше мир важнее войны – говорила она на следующий вечер вождям и советникам. Только укрепившись, мы можем установить мир, настоящий мир, а не тот игрушечный, о котором только и твердит империя. Империя разваливается, она тонет в крови, вязнет в глине раздоров, ее руки слабы, ее грудь пуста – в ней нет сердца. Его священное величество – крыса, загнанная в угол, пусть даже войск у него полно – и он будет кусаться, а укусить он может сильно. Именно поэтому нам нужен мир, который мы завоюем, не разрушая Аар-Дех. А потом, если мы достаточно сильны, мы приходим и берем это просто так. Мы объявляем им мир.

Ее спрашивали, почему она не поднимает все войска, сколько их ни есть, и не идет к границам Аре, чтобы ударить первой. Она отвечала им, рассказывая о летающих лодках, которые теперь разумные колдуньи опрокидывают стаями зубастых птиц, рвущих оболочки, о тяжело вооруженных солдатах, теряющих разум и убивающих, не чувствуя боли, и приказывала гонцам говорить о том, что они видели и слышали в Аре. Кайс развернул перед вождями и главами план того, как верным укрепиться в Айде, обезопасив себя от мести имперского войска.

Сэиланн призывала всех объединиться надолго – не ради похода на столицу, а ради того, чтобы жить мирно, будучи готовыми к нападению, и вооружиться, и строить машины, чтобы никто не считал айдисов нищими дикарями – и при этих словах многие тянулись к поясам. Она превзошла себя, она обещала, что пустыня зацветет, если те, кто сомневаются, придут под ее руку.

Право сильного было в прошлом, сейчас пришло время убеждать.

А там и объединенная атака на Аар-Дех, светилась мысль в глазах Кайса, а там и славные бои, и неминуемая победа, и кресло советника по военным вопросам при Ее священном величестве…

Пусть думает, решила она. Но недолго.

Увидев чудеса большого лагеря верных и услышав речи богини, вожди уходили воодушевленными. Те, кто больше не сомневался, усилил войско своими отрядами: те, кто мог, пригонял стаи кормовых птиц и форра, и табуны ездовых птиц. Змей для караванов теперь покупали только у верных, и это приносило немалые деньги, которые тратились на содержание войска. Слава и сила были несомненны, и Сэиланн с трудом держалась на этой вершине.

Ночью она отпустила советников, убежденных в том, что удар империи можно отразить и победа идет к ним в руки, а потом долго лежала в шатре, не в силах заснуть.

Сама себя в этом она убедить не могла…

– Ну, слушай – обращалась она к той Сэиланн, которая ее понимала, но не соглашалась, – ведь с нами чуть ли не десять тысяч воинов! А еще с ними я!

– И правитель аар выставит десять тысяч. – Не соглашалась ехидная Сэиланн. – И десять раз по десять тысяч. И всю свою ученость!

– Но у нас магия! У нас наши колдуньи, и колдуны, и Тайлем, который смог обуздать свою силу, и воины, испытанные в боях!

– У них, может быть, десять тысяч таких Тайлемов! Иногда Тайлем может только ошибаться, а Кайс и его люди слишком горячи. Против магии у жрецов теперь больше средств, чем песка в пустыне. Все не обойдется одной хитрой живой картиной, одним ударом, одним войском. Даже сотней тысяч битв не обойдется. Война будет тянуться долго, долго.

– Но я принесла людям Закон!

– Он хорошо годится для войны, для мирной жизни, это испытано – бросила ей та Сэиланн и мысленно повернулась спиной. – А для хитростей он годится? А?

Сэиланн была вынуждена признать, что для хитростей Закон не годится.

– А мы все равно победим! – заявила она сама себе из чистого упрямства.

– Они в тебя все верят, а я не верю! – раздался в ответ такой же упрямый голос.

Тут Сэиланн собралась заплакать, но не заплакала, потому что вспомнила – целое войско значит больше, чем упрямый внутренний голос. Если они в нее верят, она должна это признать.

– Ты моя первая противница! – в сердцах воскликнула Сэиланн.

– Ага! – согласилась противница. – Что бы ты без меня делала?

– Радовалась бы – проворчала сэи. – Радовалась бы и не грустила бы в сердце победы, что завтра надо будет чем-то кормить войска! Люди должны радоваться! Почему я должна тосковать, если всем хорошо? Люди! Всегда! Должны! Радоваться!

– А богини – не всегда! – ехидно ответила вторая сэи.

– Сущая гадюка! – выругалась настоящая Сэиланн и добавила еще кое-что. – Это ты завидуешь Эммале и Тайлему, которым все равно, умрут ли они. Это ты мне мешаешь. Иди спать.

– Я не могу спать, когда ты не спишь… – попробовала сопротивляться ненастоящая Сэиланн.

– Тогда я сплю. Уходи и не мешай. Тебя вообще нет, когда меня нет.

Утомленная разговорами с такой непонятливой Сэиланн, она уснула, и ей приснился ряд солнечных городов, ряд которых тянулся по краю моря и уходил дальше, и море, отошедшее далеко от прежней линии берега. Соленые пески были белыми.

Она смотрела сверху, как орх. Вот дорога через пески в плодородные края. Вот корабли в порту. Вот корабли – на песке.

«Небеса, но не души сменяют те, кто пересекает море…» – нескончаемо пел кто-то строчку из песни на незнакомом языке. «Не душа, а только небо меняется, только небо…»

А надо всем этим теснились сны.

Сны, увиденные жителями солнечной страны, были разноцветными, как чешуя из драгоценных камней.

И они были добрыми.

Снова явился долговязый растрепанный юноша, теперь уже – в облике человека постарше. Он читал рифмованные строки, а потом объяснил, что теперь живет здесь. Вот кто будет моим посланцем в этой стране – обрадовалась она. – Вот кто снится нам постоянно и рассказывает о науках и верованиях за морем! Ты будешь посланцем богини? Ты будешь укладывать Закон в стихи?

Но на роль посланца юноша не согласился. Только сказал, что отправится к ученым людям, как раньше, и обо всем им расскажет.

Когда он говорил о порядке в этой стране, Сэиланн слушала и восхищалась. Может быть, сделать так, чтобы у айдисов был толковый совет? Или дать мастерам право устроить совет мастеров?

В здешнем городском совете нашлась умная женщина, которая объяснила ему; сила этих людей в том, что они вместе. Хотят они примерно одного и очень дружны. Если они хотят держать море у берегов, то оно не уйдет, если хотят дождя – он пойдет, если нет – не будет. Общая магия и наука очень помогают жить этому дружелюбному народу. Только у них нет высоких магов, живущих поодиночке.