– Полно, дед. Пятьдесят миллионов жизней граждан в топку истории за новую страну – на кой черт такая страна? Ладно, нет времени на пустое – ты и без меня все понимаешь. Итак: слушаешь меня?

– Слушаю.

Дед сидел мрачный и будто даже чуть поверивший в важность того, что пришел сказать внук. Казалось бы, еще недавно – резиновый мячик пинает ногой, забрасывает треугольные фигурки в треугольные отверстия, а овальные – в овальные, – «ах, какой чудный ребенок!» – требует отвести на горшок, плачет, если у него отобрали конфету, – и вот уже сидит, поучает, командует…

– Все, что говорю, записываю, чтобы ты перечитал и переосмыслил. Первое: у твоего внука Игоря есть девушка Жанна. Он ее любит. Она его бросит. Мешать не надо – пусть свои шишки сам набивает. Тем более, когда влюбленным ставишь подножки, их страсть только возрастает. Второе: когда она его бросит, он будет в таком отчаянии, что уйдет из вуза и напросится в армию. По секрету от тебя с папой. Пятиборца с радостью возьмут в ВДВ. И отправят… Помогай, дед – с кем мы сейчас воюем?

– Ни с кем.

– Ага, забыл про винтовку на десять человек. Воюем мы за сферы влияния с США, поэтому отдаем народные деньги на поддержку полуфеодальных режимов в третьих странах, лишь только стоит им заявить о приверженности идеям марксизма-ленинизма. Сейчас это – Афганистан. Интернациональный долг, вашу мать. Игорь попадает в Афганистан, и…

– Я понял, я понял! – дедушка опять вскочил. – Но откуда ты это можешь знать?!

– Слушай, дед, я так тебя любил всегда! Больше матери и отца! Дослушай меня, черт подери!

Александр Андреевич сел и обхватил голову руками.

– Ну там, герой, то-сё, орден-медаль. Гроб. Похороны. Иван Александрович уходит в шестилетний запой. Александр Андреевич просто умирает от горя. Инфаркт. Годы, извините. Лариса Николаевна находит отдушину в Константине Сергеевиче. В один из редких моментов просветления Иван Александрович выпускает гордыню наружу. То есть сажает супругу в «жигули» и на Киевском шоссе направляет автомобиль под «КАМАЗ». Единственный оставшийся в живых Белолобов, то есть я, через месяц находит в личных вещах записку отца «ПРОСТИ». Дед, я прошу тебя вмешаться!

– Я вмешаюсь, но все это – невозможно! – еле просипел тот.

– Большевики. Телеграф. Телеграф. Большевики. Гитлер никогда не нападет на СССР. Секретный пакт Молотова-Риббентропа. Эшелоны с зерном идут в Германию. Самолеты с бомбами летят в СССР. Дед, что невозможно? Что Игорь захочет стать героем, что Иван Александрович – тряпка, что у тебя больное сердце, а мама – ну, скажем так, слабая женщина?

– Откуда ты знаешь про пакт Молотова-Риббентропа? – вдруг поднял голову дед.

– И это все, что ты хотел спросить? – весьма удивился Олег. – Про сына-невестку не так интересно?

– Интересно! – дед вскочил и принялся мерить кухню огромными шагами. – Допустим, ты прав. Да я думаю, ты на сто процентов прав! Конечно, я не пущу Игоря в армию. Но почему ты делегируешь все действия по этому вопросу мне? Я не против, нет! Но где будешь ты?

– У меня есть дела поважнее, – Олег тоже поднялся. – Настолько, что объяснение не нужно. Ты просто не поймешь.

– Конечно! Конечно! – жуткая обида звучала в голосе. – Я же старый дурак, вышедший в тираж! Что я могу понять!

– Не надо меня разводить на мякине и пытаться разжалобить. Все равно не скажу.

Дед сел.

– Почему?

– Боюсь твоих неадекватных действий.

– Почему?!!

– Бог – есть.

– Бог запрещает сказать мне правду, откуда тебе про все это известно?

– Нет. Но есть самоконтроль. Игорь уже хочет отправить меня в психушку, родители недалеко от того, чтобы с ним согласиться. Если добавишься еще и ты… А я просто спасаю ваши жизни. Всех четверых.

– Но есть что-то еще?

– Да. Есть пятая жизнь, которая мне дороже, извини, ваших.

Дед заглянул в пустую чашку, поднялся, подошел к холодильнику, открыл, потом со злостью закрыл дверцу, открыл кран, набрал воды, залпом выпил.

– Надеюсь, не просто какая-то девчонка? – скрестив руки на груди, задал он вопрос.

– Очень даже девчонка.

Александр Андреевич занял собой дверной проем и грустно посмотрел на внука.

– Не скажешь – не выпущу.

– Психушка?

– Да. Очень похоже, что тебе туда нужно.

– Не ожидал от тебя.

– Извини.

– Я в окно выпрыгну.

– Шестой этаж.

– Я хороший скалолаз. Проверим?

– Кто она? Чья жизнь тебе дороже всей твоей семьи.

Олег почувствовал, что дрогнул. Или в сердце что-то дрогнуло. Или в глазах защипало.

– Это твоя правнучка, – произнес он, закрыл веки и с силой пальцами сдавил глазные яблоки, чтобы стало больно и плакать передумалось.

Дед опять подошел к крану, открыл его, просто поднес губы к струе и пил, не отрываясь.

– Мой внук – гений и видит будущее? – наконец, спросил он, снял с крючка полотенце и вытер лицо.

– Не так. Я тебе не скажу, отстань. Все, что тебе нужно знать, ты уже знаешь.

– Когда я умру?

– Через две недели после похорон Игоря. Надеюсь, если не будет похорон, ты проживешь намного дольше.

– Когда погибнет Игорь?

– Шестого июня 1984-го года. Гроб придет пятнадцатого.

– То есть… Ну да, понятно. И какое оно – будущее? Какой строй в СССР, не будет ли ядерной войны?

– Ядерной войны не будет, СССР, извини, тоже.

– Как… так?..

– Распадется. На пятнадцать независимых государств. Россия останется в нынешних границах РСФСР. Якобы демократия, но на самом деле жесточайшая коррупция, авторитаризм, отсутствие действительных гражданских свобод. Капитолизмокоммунизм.

– Ведущая держава?

– По-прежнему США. Но очень бурный рост Китая.

– То есть мы?..

– Банановая республика. Ну, вместо бананов – нефть да газ.

– Как зовут правнучку?

– Нина.

– Расскажи.

– Нет, – Олег поднялся. – Никому, слышишь, никому не говори о том, что от меня услышал. Иначе произойдут изменения, которые повлияют – черт его знает, на весь ход истории. Мне наплевать на историю, я должен в крайнем случае встретить будущую жену и родить своего ребенка, а в лучшем – просто вернуться домой.

– Когда уезжаешь?

– Сегодня.

– Деньги нужны?

Олег подумал – что мяться?

– Да. Но много не возьму – и не надейся.