— Новый пассажир, Нагельфар! — крикнул кто-то. Несколько зрителей рассмеялось.

Нагельфар поворачивался во все стороны, держа гигантский меч обеими руками над головой. Трибуны сотрясались от топота зрителей.

На Ушане не было доспехов — только обычный костюм из замши и шпага. Неторопливо приблизившись к Нагельфару, он остановился и небрежно взмахнул шпагой, будто в знак приветствия.

— Вжик, вжик, вжик! — просвистел Ушан, но из-за шума никто его не услышал. Ушан поклонился, послал публике пару воздушных поцелуев и вразвалочку направился к воротам — так же, как выходил на арену.

Краснокожий великан у него за спиной с хрипом упал на колени, из множества ран между доспехами фонтаном била кровь. Никто ничего не видел. Этот вольпертингер вообще вынимал шпагу? Над Театром красивой смерти повисла звенящая тишина.

Нагельфар рухнул в песок лицом вниз и больше не шевелился.

Ушан снова остановился, обернулся и низко поклонился. Никто не аплодировал. Ушан удалился с арены.

РИВОФАТ

Король перестал ерзать на троне.

— Тшо тоэ котае? — недоумевал он. — Ты тшо-бунидь няпол, Тарфриф?

— Это самый короткий поединок из всех, что я видел! — отвечал Фрифтар. Он был ошарашен не меньше других зрителей. — Честно говоря, я ничего не понял.

Гаунаб взглянул на труп, лежавший в кровавой луже.

— Фагельнар рёмтв, — неслышно прошептал он. — Фагельнар-ромпащик рёмтв.

— Да, Нагельфар мертв, — механически перевел Фрифтар. — Эти вольпертингеры и впрямь превосходные бойцы, молва не врет, а внешность обманчива. Узнаю, как звать этого воина, и внесу в список фаворитов.

— Да, — ответил Гаунаб. — Сивне в соспик. Он ривофат.

Фрифтар поклонился, ухмыльнувшись украдкой. Зрители были сбиты с толку, в театре стоял гвалт. Именно так Фрифтар все себе и представлял! Вольпертингеры, очевидно, лучший урожай, собранный в первом городе-ловушке.

КРОВЬ НУРНИЙ

— Кровь? — Гринцольд уж и не надеялся. — Настоящая кровь?

Румо стоял на коленях перед красной лужей, каких в тоннеле множество. Румо перепачкал в липкой жиже лапы и одежду.

— Пахнет кровью, — сказал он. — И смолой. Знакомый запах!

— Кровь и смола, — протянул Львиный Зев. — Напоминает Нурнийский лес. Кровь нурний пахнет смолой.

— Надо отсюда убираться, — ответил Румо. — Плохой запах.

Едва он договорил, как из лужи вынырнуло кроваво-красное щупальце, напоминавшее мускулистую руку. Пять отростков, похожих на пальцы, обвились вокруг лапы Румо и потащили в лужу.

— Что такое, в чем дело? — завопил Львиный Зев.

Румо попытался высвободиться, но щупальце оказалось сильнее.

— Вынь меня! — скомандовал Гринцольд.

Свободной лапой Румо выхватил меч из-за пояса, размахнулся и одним ударом отрубил щупальце. Из обрубка фонтаном забила кровь.

— Фу-у-у! — взвизгнул Львиный Зев.

Обрубок щупальца молниеносно скрылся в кровавой луже, а отрубленный кусок упал на землю. Встав на пальцевидные отростки, щупальце немного помедлило, а затем, словно паук, побежало к луже и прыгнуло туда. Брызги крови разлетелись во все стороны, из глубины пошли пузыри, затем все стихло.

Румо встал.

— Я же предупреждал, — завопил Львиный Зев, — здесь, внизу, распускаются самые отвратительные цветы зла. Нужно идти очень осторожно.

Сунув меч за пояс, Румо продолжил путь, стараясь держаться подальше от кровавых луж.

У следующей развилки Румо остановился. В тоннеле он снова учуял знакомый запах и в ужасе отпрянул.

— В чем дело? — спросил Львиный Зев.

— Нурнии! — выпалил Румо. — Тоннель кишит ими. Не меньше полудюжины.

— Черт! Да как они сюда попали?

— Понятия не имею, — ответил Румо. — Они меньше тех, что в лесу. С меня ростом. Похоже, спят. Не шевелятся.

— Так перебьем их! — предложил Гринцольд.

— Лучше поищем другую дорогу, — возразил Львиный Зев.

На цыпочках Румо дошел до следующей развилки. Тоннель оказался пуст, но красных луж было особенно много.

— Смотри, куда ступаешь! — крикнул Львиный Зев.

Румо на цыпочках пробирался между лужами. Что-то теплое и липкое капнуло ему за шиворот с потолка — кровь. Послышалось бульканье, и Румо замер на месте.

— Что это? — шепнул Львиный Зев.

— Не знаю.

Большой пузырь поднялся из ближайшей лужи и с шумом лопнул.

Румо отступил на шаг, прижался к стенке тоннеля и вынул меч.

Тут пузыри пошли из всех луж сразу, красная жидкость закипела, забурлила, тоннель огласился бульканьем и клокотанием.

— Я как-то видел небольшое извержение вулкана, — проговорил Гринцольд. — Начиналось очень похоже.

Жидкость стала плескать через край, поднялся пар, и из бурлящей крови, к изумлению Румо, показались какие-то существа с восемью лапами. Выбравшись на сушу, они остановились, покачиваясь из стороны в сторону.

Румо знал, что это за существа. Новорожденные детеныши нурний, похожие на листочки. Вольпертингер оглянуться не успел, как нурненыши заполонили пещеру. Румо не мог сделать и шагу, не наступив на одного из них, а нурненыш, конечно, позовет родителей. Он еще сильнее вжался в стенку и замер.

— Тут, под землей, целая фабрика нурний, — раздался тонкий голосок.

Румо поглядел вниз. Там сидел один из тех пушистых зверьков с крючковатым клювом и нахально смотрел на Румо.

— Здорово, Румо! — приветствовал его зверек. — Вот и свиделись опять.

Румо ничего не понимал. Когда он успел познакомиться с одним из этих созданий? Он не знал, что они и говорить-то умеют.

— Я Иггдра Силь! — прогундосил зверек. — Помнишь?

— Иггдра Силь? — опешил Румо. — Нурнийский дуб? Здесь, под землей?

— Корни, дорогой мой! — пискнул зверек, кивнув на корни, во множестве свисавшие со стен. — Сейчас ты находишься прямо под Нурнийским лесом, на пару сотен метров глубже того места, где мы познакомились. Я ведь говорил тебе: «Глубоко уходят мои корни». Здесь, внизу, я обычно разговариваю через эльмов.

— Эльмов? — переспросил Румо.