– И, несмотря на это, ты хочешь остаться, – мрачно сказал Мик. Было видно, что он расстроен. Кажется, даже обижен.

– Думаешь, я тебя бросаю? – спросил я.

– Нет, – покачал он головой. – Я… не думаю. Просто…

– Посмотри.

Я вытащил талисман из-под рубашки:

– Это единственное, что осталось мне от матери, – сказал я, поднеся амулет к его глазам. – Только этот кусочек дерева, и все. Ни имен, ни историй. Ирвин говорил мне, что она умерла, когда я родился: пожертвовала собой, чтобы сохранить мне жизнь. Мне кажется, тогда он не врал. Поэтому я хочу постараться разузнать о ней. Дело в том, что те смуглые гвардейцы, про которых я тебе рассказывал, что-то знают об этом рисунке на талисмане. Я должен узнать, что именно.

– Для тебя так важно прошлое?

– Для меня важно настоящее, но если я буду только и делать, что бояться его потерять, рано или поздно это случится. Сейчас я верю, что в Аане с вами все будет хорошо. Вад с Натаном кажутся мне порядочными, насколько это возможно, а Лето – здравомыслящим. Я не думаю, что они станут вам вредить.

– Только что ты говорил, что мы ничего о них не знаем.

– Да. Именно потому мы не можем остаться оба.

Секунду Мик смотрел на меня, казалось, еще более расстроенно, потом грустно, совсем невесело улыбнулся:

– Ты опять обманул меня.

– Наоборот. Ты единственный, кому я сказал все, как есть.

– Чтобы обмануть.

– Может быть, и поэтому, а может, потому что ты мой друг. Настоящий. В деревне, да и вообще никогда, у меня таких не было. Я думал, ты поймешь.

– Нет, не пойму. Мне всегда казалось, что если оно у тебя есть – настоящее, то нужно держаться к нему поближе. Что же касается тебя… я тебе доверяю. Хоть ты и дурак.

– Значит, ты и сам дурак.

– Скорей всего.

Мы обнялись на прощание, и спустя несколько минут я остался в одиночестве.

1115 г. Термилион. Туалон.

16 день 5-го месяца.

Кьегха

Кай

Одиночество. Странное ощущение. Пожалуй, я был всегда одинок, но прежде это никогда не выходило на первый план. Сначала у меня был Ирвин, потом появились друзья: Алента, Мик, Кесса. Да и Ирвин, если подумать, никуда не исчезал: остался в моей голове, в моем сердце.

А вот теперь это чувство. Друзья уехали – и сразу ощущаешь разницу. Кажется, ответственности меньше, свободы, наоборот, больше: все хорошо, только… какая-то странная тишина вокруг, пустота. У меня есть целый мир, я чувствую его, но не отделаться от ощущения, что не все в нем на своих местах.

Ну, а надежда… что я смогу что-то узнать о ней, о моей матери, наполняет не добрым чувством, а тягостным. Глупое, ужасно глупое чувство – надежда.

Родители… Что мне рассказывал о них Ирвин? Немного, но я помню, как он напирал на то, что никакого другого выбора у моей матери не было. И ей пришлось отдать меня, чтобы защитить. Конечно, Ирвин вполне мог лгать, чтобы внутри меня сохранялось только хорошее, светлое… Он говорил, что она умерла, спасая меня, но не рассказывал подробностей. Гм… Так лгал он или нет?

Нет, я уверен, что нет. У Ирвина никогда не получалось меня обмануть. Я знал его, как облупленного, и всегда легко отличал вымысел. Вот рассказ о том, что он взял меня в какой-то деревне в глубине страны, в крестьянской семье, был неправдой, а про то, что она спасла меня – наоборот. В этом я не сомневался. И для меня это было более чем важно. Я уже успел на своей собственной шкуре почувствовать, что семья – это не кровные узы, а нечто совершенно иное. Вот Ирвин был моей семьей, и Мик тоже, и Алента. А если бы мои родители просто бросили меня безо всякой на то причины, – я бы к ним совершенно ничего не испытывал. А к Ирвину я много чего испытывал. Только не потому, что мы жили вместе: это тоже ничего не значит. У нас в деревне были такие – вроде бы отец с сыном, но никакая они не семья, так просто – сожители по причине отсутствия иного решения. Ну, а Ирвин… Хоть и был строг, но я чувствовал в нем близкого человека, родного.

Я не мог испытывать к матери того же просто потому, что не знал ее. Но чувство, ощущение чего-то светлого осталось с самого детства. Ведь она не просто любила меня, гораздо больше – она смогла защитить, когда я нуждался в этом. И если бы я мог узнать хоть что-то о ней…

– Что ты тут делаешь?

Я шел вдоль побережья, уже в самом центре пристани, когда меня вдруг окликнули.

Собственно говоря, я уже был на месте. Мы условились с Вадом, что я начну действовать спустя час после того, как они отойдут от пирса. Так сколько времени прошло? Наверное, уже почти пора.

– Вас жду, – ответил я сержанту… То есть старшему сержанту. Не будь он старше по званию, обращался бы вежливее. А вообще… нужно было давно выбросить эту форму.

На глазах у стражника я стал срывать с себя знаки отличия.

– Ты что творишь?!

– Это я еще не размялся…

– Да ты понимаешь, что с тобой сделают! – заорал он так, что мне пришлось отступить на шаг. Просто крик я бы еще вытерпел, но вот слюни…

– Знаешь что? Пожалуй, ты меня и проводишь. На какой из пристаней тут больше всего инаров?

Вад

Час истекал. Стоя у борта, аанец упорно всматривался в сторону больших пристаней, но все, что он мог видеть с такого расстояния, – это деревянные дорожки пирсов, крошечные фигурки людей на некоторых из них и несколько крупных кораблей – последних не отправленных Карсуэ в неизвестность. Пара патрульных судов дрейфовала ближе к центру бухты. Очевидно, в первую очередь они берегли порт не от проникновения извне, а от побега изнутри.

– Не торопится твой друг, – негромко заметил Вад.

– Ну, договорились ведь через час, – пожал плечами стоявший рядом Мик.

Отозвалась стуком палуба – к ним подбежала Кесса.

– Нашла!

В руке она держала древнего вида подзорную трубу.

– Ну, и что там? – спросил Мик спустя минуту.

– Бегают, – ответила она, не отводя глаза от стекла.

– Кто?

– Да все. О! А теперь в воду падают.

– Все?

– Нет. Некоторые только… Ух ты!

– Что? – Мик попытался отобрать у девушки трубу, но быстро поскучнел от хорошего удара под дых.

Секунду назад раздался мощнейший треск – явно со стороны берега, но понять его причину оказалось мудрено. Вад не без зависти глянул на Кессину подзорную трубу, но просить посмотреть не стал: чужой опыт научил.

– Пристань сломалась, – сообщила девушка. – Прямо посредине. Хотя вроде можно перепрыгнуть… – В этот момент снова ударило по ушам, и в этот раз Вад успел заметить, как взвилось в воздух облако щепок. – А вот теперь нельзя. А стража-то прибывает, прибывает… Молодцы, хорошо работают, оперативно… И с города прут, и с кораблей, которые у пирсов…