«Мне не удалось, — писал тот много лет назад, — остановить ослепленных призрачными болотными огнями Истины безумцев, не пролив крови. Пусть кто угодно судит меня, но пусть он помнит о масштабах опасности, которой я противостоял…»

«Все обернулось прахом и тленом. Напрасно были принесены в жертву неведомо чему тысячи душ. Снова, как и тогда — после возвращения из похода по Северному полушарию, я сижу один в своем старом кабинете, который был кабинетом и моего отца, и моего деда…

На орбиты вокруг планеты вышли крейсера Федерации (теперь Империи угодно называть себя так). Мертвые звезды Станции и космических причалов вновь ожили, заполнили эфир служебным шумом и несносно-бодрыми телепрограммами. С небес пришли на землю Малой Колонии люди из Метрополии — как и в былые времена абсолютно уверенные в своей правоте и в том, что они знают о планете, на которую прибыли впервые, решительно все, а то, чего не знают, того и знать не стоит.

Меня никто не свергал. Никто не пытался даже организовать какое-либо подобие оппозиции. Земля снова пришла на Малую Колонию. Этим все было сказано. Я не стал дожидаться ни неожиданного вызова на (за моей спиной созванное) заседание Комитета, ни появления бюллетеней о резком ухудшении моего здоровья. Я подал в отставку сам, и отставка моя была принята под общее гробовое молчание всей чертовой дюжины членов Комитета — хотя нет, вру: Лакост отсутствовал — он всегда силен был в предвидении щекотливых моментов и вовремя исчезал под совершенно безукоризненными предлогами. Принятое уже в мое отсутствие решение о награждении меня Крестом Тридцати Трех Миров и о пожаловании мне пожизненного президентского оклада, ей-богу, растрогало меня.

Но все это не слишком глубоко затронуло мою душу, не оставило следов того потрясения, которое я должен был бы испытать. Дело в том, что вот уже несколько недель, как Камень отпустил меня. Сначала — несколько дней подряд — непривычное ощущение покинутости владело мной. Потом я как-то ударом — в один миг озарения — понял: Камень перестал говорить со мной.

Я помню тот вечер так, будто он был только вчера… Я сказал себе, как часто говорил тогда… Я сказал себе: «Вот сейчас ты снимешь Кольцо. Просто-напросто снимешь и положишь на стол. И ничего ровным счетом не случится.» Я взялся за Кольцо пальцами правой руки и СМОГ сделать это единственное, простое, как вздох, движение… И Кольцо послушно покинуло перст. Несколько секунд я смотрел на него, пытаясь понять чувство, овладевшее мною, потом положил Кольцо на стол — ничего ровным счетом не случилось — и зашелся истерическим смехом.

Странно, что то, к чему я стремился столько лет, то, что было моей несбыточной мечтой, сбывшись, обернулось странным и неожиданным разочарованием.

Я напоминаю себе собаку, потерявшую хозяина. Оказалось, что значение и ценность моей жизни в моих же собственных глазах придавало в основном то, что именно меня избрали некие высшие силы исполнителем их воли. Я слишком свыкся с ролью спасителя Вселенной, чтобы снова вот так запросто оказаться простым смертным. По сравнению с таким «разжалованием» моя отставка с поста Верховного правителя просто не является событием. И еще. Я понял, что Камень уже лишил меня своей защиты. Что ничто уже не мешает пулям поражать меня, яду — отравлять, болезни — отправить меня на тот свет…

Один ли я знаю об этом? Чего ждать мне от притаившихся в своих капищах поклонников Сатаны? И чего ждать от людей Янтарного Храма? Не ждет ли меня участь несчастного Ди Маури? Кто тот новый Избранник, что явится за Кольцом? Я должен обезопасить себя. Ясно, что из моего защитника Камень превратился теперь в некий центр притяжения опасности… Все и каждый в Малой Колонии знают, что именно адмирал Шайн владеет Скрижалью Дурной Вести. Это превратило меня в прокаженного изгоя, которому лишь его огромная власть была защитой… Я перебираю варианты избавления от проклятого Кольца: я могу попытаться продать Скрижаль либо Янтарному Храму, либо Черной Церкви, но это в моем положении — огромный риск. И те и другие не прочь свести со мной счеты. Велико искушение просто забросить дьявольскую безделушку в океан. Еще надежнее — замуровать его где-нибудь в заброшенной штольне и вход в нее взорвать. Но боюсь, что Камень перехитрит меня. Пусть уж лучше кто-нибудь другой принимает решение. Президентская казна — наиболее подходящее, с этой точки зрения, место. Не стоит придавать «щедрому дару», которым я собираюсь осчастливить казну, излишней огласки. Я задумал неплохой отвлекающий маневр. Господин Коронный Ювелир — старик так и продолжает называть себя с тех пор, как получил свой титул еще во времена Империи — получил от меня довольно интересный заказ. Насколько я понимаю в таких вещах, ему не так долго придется хранить тайну, которую я доверил ему, — старик уже выработал свой «полетный ресурс». Нашу тайну он унесет с собой в могилу, а по Малой Колонии пойдут гулять пять или шесть совершенно одинаковых Камней. Это хоть немного отведет удар от меня… Совесть не будет мучить меня, ибо все вокруг меня и во мне самом обратилось в прах и тлен…»