тебе выгодней просто отдать мне требуемое и мы с тобой, я тебе обещаю, расстанемся и больше никогда не встретимся.

В ответ на это Хаджар лишь улыбнулся.

— Прав был мой первый учитель — Южный Ветер, когда говорил, что нельзя верить обещаниям женщин. А обещания, которые дают прекрасные женщины — суть есть чистейшая ложь.

— Мужлан!

— Может быть, — пожал плечами Хаджар. — но будь твои слова правдой, ты бы просто попросила у меня закрыть долг. А если этого не просишь и опускаешься до шантажа, значит держишь в уме, что мы можем встретиться еще раз.

Аркемейя ненадолго замолчала, а потом уже сама пожала плечами.

— Девушке надо как-то о себе заботиться, Хаджар. И когда мудрецы говорят, что это женщины любят ушами, и мужчины — глазами, то они ни демона не смыслят ни в мужчинах, ни женщинах.

— Только философии мне не надо, — непритворно отшатнулся Хаджар. — мне хватает одного лысого друга, который и вечера без наставлений не может провести.

Они снова замолчали. Хаджар нисколько не обращал внимания на берущих его в кольцо бедуинов. Случив произойти схватке, он отправит их к праотцам быстрее, чем Аркемейя сможет высвободить свое Истинное Королевство.

Опять же, хаджар не особо понимал, откуда у него такая уверенность, но чувствовал, что действительно — сможет.

— Ну так что, варвар? Насколько сильно тебе нужен этот аристократ?

— Скажи мне, Аркемейя из Курхадана, что именно и в каком объеме тебе нужно и я, слово чести, я отдам тебе это.

— Слово чести? Знаешь, Хаджар Дархан, Северный Ветер, мужчины-мудрецы учат не верить лишь красивым женщинам, а вот женщины-мудрецы учат не верить вообще никому. Но, когда я слышу из твоих, — Аркемейя сделала ударение на этом слове. — подобные слова, то, почему-то, верю… Мне нужно пять килограмм кристаллов, созданных из крови великана, которого ты встретил внутри пещеры.

Хадажр взмахнул рукой и требуемая субстанция появилась на пустынной дороге. Сверкая и отражая лучи полуденного солнца она приковала к себе взгляды всех присутствующих.

И те, кто был способен хоть в малой степень ощутить могущество субстанции, от удивления слегка отшатнулись.

— Ты скажешь, кто взял с тебя клятву и кому ты отдашь эти кристаллы.

Аркемейя, взмахом руки собрав добычу в пространственный артефакт, толкнула в спину Тома. Тот распластался по земле, да так и остался в ней лежать.

Умный малый…

Аркемейя, одним рывком, грациознее кошки, схватилась за гриву стоявшего рядом Кровавого Мустанга (проклятая воровка!) и птицей взмыло в небо.

В седле она выглядела ничуть не менее прекрасно, чем стоя на земле.

— Когда мы встретимся в следующий раз, варвар, — произнесла она на языке Да’Кхасси. — то давай выпьем за тех, кто не вернулся с гор.

С этими словами она развернула коня и, цокнув языком, сорвалась с места в карьер.

Поднимая клубы песчаной пыли, отряд всадников вскоре скрылся где-то за поворотом.

— Ты отдал за меня такое сокровище, варвар? — поднимался, потирая шею, Том.

— Глупый вопрос, учитывая, что ты все еще жив.

— Боги и демоны, — Том отряхнулся и вернул свой меч в ножны. — ты еще глупее, чем я думал. Я бы сбежал, но не отдал ради тебя такое богатство. Повторюсь — ты идиот.

Хаджар никак на это не ответил.

Он только надеялся, что Аркемейя подумает точно так же…

Глава 1022

Ночью, ровно в три часа, когда, по древним преданиям, истончалась граница между мирами, Аркемейя чертила волшебные символы.

На перекрестке четырех дорог — символе четырех миров, она писала символы собственной кровью. Пусть и красная, но слегка мерцала, давая понять, что принадлежала отнюдь не человеку.

Узоры различной сложности появлялись под светом звезд и любой, кто проходил бы в этот момент мимо, ощутил бы изменения в реальности.

Тени будто становились плотнее. Тьма — гуще. Ветер — суше. А звездный свет обретал очертания ударов какого-то жуткого оружия, отдаленно похожего на взмахи серпа или, может, косы.

Закончив чертить, Аркемейя поднялась и, скрестив руки, начала качаться в трансе произнося при этом слова на древнем языке. Языке, который не должен был знать ни один смертный человек.

Но Аркемейя его знала.

Потому что она не была ни смертной, ни человеком.

Навсегда зависнув на границе двух миров, она несла в себе кровь и людей и демонов. И именно поэтому умела говорить на их языке.

Она нараспев повторяла слова призывающего заклинания, а затем с силой провела кинжалом по ладони.

Взмахнув рукой, Аркемейя оставила в воздухе алую арку, очерченную каплями крови. Она выбрала ту область, где почти не было звезд — на границе горизонта и вселенной.

И, вопреки всем законам мироздания, капли крови не упали на землю, а так и остались висеть в воздухе. Затем из них сформировались те же символы, что и на земле. Засияв и замерцав, они слились воедино и действительно образовали арку.

Арку, из которой кто-то вышел.

Он был высок. Выше Аркемейи.

Под его ногами копошились черные сгустки — комочки чужих страхов и кошмаров. Его тело прикрывал длинный серый плащ, в прорезях которого виднелись хищные клыки и жуткие глаза. Лицо скрывала широкополая серая шляпа, через разрез которой виднелся один единственный алый глаз.

Углем он сиял на бледном, даже белом лице.

В руках существо держало истекающую кровью сферу.

— Дочь низшего… от такого отребья как ты, я жду поклона.

— От меня ты можешь дождаться только этого, — Аркемейя сплюнула под ноги существу, способного уничтожить её одним своим желанием. — Знай, Хельмер, Повелитель Ночных Кошмаров, от меня нет страха к тебе. Лишь презрение.

Когтистая лапа, покрытая жуткими струпьями и рубцами, которая только что была ухоженной, белокожей рукой, потянулась к горлу Аркемейи, а затем повисла в воздухе.

Широкая улыбка обнажила клыки, заменявшие Хельмеру зубы.

— Милая моя красавица, не будем ссориться, — эмиссар князя демонов уселся на стул, мгновенно сформировавшиеся под ним из сгустков чужих кошмаров. Выглядело это настолько же жутко, насколько и омерзительно. — Итак, дорогуша, ты принесла то, зачем я тебы посылал?

Аркемейя взмахом руки выкинула на землю