позавчера, он в невменяемом состоянии, разум поврежден. А еще вон та чокнутая баба-яга заставляет своих подопечных спать на холодной земле, чтобы они стали похожими на былинных богатырей, — Индра кивнул на Аделаиду, бредущую к ним по ковру из купальниц, и не сводящую с гостьи недоброго взгляда.

— Знаю я эту бабу-ягу, — фыркнула валькирия. — Ничего страшного, есть у меня на нее управа.

И она повернулась к тетке с чарующей улыбкой.

— Доброго здравия вам, Аделаида Степановна! Вы так и не позвали меня в гости за последние три года ни разу, я и решила сама ради такого дела вас навестить, посмотреть, как живут ваши подшефные.

— А что, я обязана была вас звать?! — тетка вздрогнула и махом перешла в агрессивную оборону.

— Вообще-то да, — Кира улыбнулась еще обворожительнее, но тон был таким, что Илона на месте старой ведьмы бежала бы подальше, не разбирая дороги. — Вы же образцово-показательные, самый большой Дом призрения в регионе, значит, и проверки по моей части у вас должны быть не раз в три года, как у других, а ежегодно.

— Да мне-то что? — сразу пошла на попятную Аделаида. — Проверяйте, коли хотите, нам скрывать нечего. Все у нас хорошо, рукоделием занимаемся, шатер вон какой вышили, ребят неразумных на природу вывезли, чтобы силой подпитались от землицы родной…

— Вот с шатра и начнем, — решила валькирия.

А дальше события закрутились со скоростью, которая может развиться только с приходом внезапной инспекции на любое предприятие, где пытаются скрыть нарушения. Досталось и за шатер («Это избушка на курьих ножках, а не место для ночлега в климате, где и летом бывают минусовые температуры!»), и за внешний вид подопечных («Почему у всех форма старая и не по размеру, у них разве нет другой одежды? И почему не следите за их опрятностью?»), и за двух других наставниц, ушедших искупаться с самого утра и только вернувшихся («Вы считаете допустимым, когда персонал прохлаждается, а люди с ограниченными возможностями здоровья готовят на всех еду?»).

И удивительно, что при этом лучший городской психолог-реабилитолог Кира Дмитриевна ни разу не повысила голос. Но Аделаида и еще две тетки помоложе, в одинаковых зеленых платьях, не посмели сказать в ответ даже слова. Да и сама Илона невольно поддалась сокрушительному во всех смыслах обаянию валькирии и очнулась, уже сидя в машине на переднем пассажирском сидении.

— Едем к вам за палатками, я точно знаю, у вас на складе есть лишние, Женька заявку подавал в прошлом году. Заодно и с дворфом старым поговорим, — сказала Кира, выкручивая руль и пытаясь свернуть по буеракам на дорогу.

— Кира, откуда ты знаешь то, что не знаю даже я? — не уставала поражаться Илона.

— Милая моя, хочешь выжить в сумасшедшем доме — возглавь его, — засмеялась валькирия. — Ты в курсе, что белобрысые за мной ненавязчиво посматривают, в надежде, что однажды я им выдам на испытаниях 500 баллов, и меня отправят на Перерождение? Я слишком приметная во всех смыслах, вот и пришлось стать еще и нужной. У меня же с кучей организаций сотрудничество, и репутация, и деньга не лишняя. Жить-то надо.

Машина выехала на дорогу и помчалась по укатанному шоссе, по которому даже без асфальта было ездить одно удовольствие.

— Мы же на дворфа даже не взглянули! — вспомнила Илона, оглядываясь назад. — И как там мои ребята без присмотра? На этих куриц никакой надежды, сама же видела. Они попробуют ту же Женьку заставить что-либо сделать в приказном тоне, она их в ответ обматерит, и на этом присмотр закончится, а проблемы для нас всех начнутся.

— Дворфа я успела и увидеть, и просканировать незаметно. Его разум откатился до уровня младенца, который только учится говорить. Что-то напугало его едва не до смерти, вот инстинкт самосохранения и сработал, иначе с ума бы сошел. Я смогу раскрутить и вычистить эту дрянь, но нужен кто-то из соплеменников рядом, когда он очнется. Иначе его так накроет по выходу задавленными страхами, что не удержим. И за ребят не переживай, Индра с ними остался. Он толковый, хоть и сноб, впрочем, как все соколы. Тем более, насколько я поняла, он из разведотряда, это вообще военная элита, к ним на драной козе не подъедешь…

— Ты хорошо их знала? — с любопытством спросила Илона.

— Я служила с ними, — с грустью улыбнулась валькирия. — Я же полукровка, матери моей так и не простили, что связалась с человеком. А потом они с отцом умерли, и осталась я одна в неполные десять. Чистокровные девы мною брезговали, как водится. Рагнар из рода Сигвальда, который нашим соседом был, пожалел меня и забрал в казармы. Вы о нем знаете, как о командире Рагнаре.

— Ты с десяти лет сражалась? — подивилась в очередной раз правилам чужого мира Илона. — И тоже с упырями?

— Ну, с упырями не сразу. Поначалу только от мальчишек-задир приходилось защищаться, им же покоя не давала мысль, что девчонка с ними бок о бок учится драться. Хотя, валькирии тоже служат Гаруде, но у них свой отряд, они — наемники и сами по себе. Соколиный король просто самый щедрый из всех нанимателей. Но все это было не про мою честь, я полукровка и выскочка, да еще и с отдельной комнатой, не кроватью в общей казарме. Пацанва и старалась: то крысу дохлую в постель подкинут, то меч из ножен вытащат и земли внутрь натрясут, а обнаруживалось это только на тренировке. Рагнар грязного оружия не терпел и не разбирался, кто виноват, у него разговор короткий: упал-отжался тридцать раз, недоволен наказанием — еще столько же.

— Слушай, это же ужас. Как можно ребенку в таких условиях расти?

— Вот только жалеть меня не надо, — фыркнула валькирия. — Нормально можно расти. Я же тоже не медуза морская, силу какую-никакую имела. Выловила в итоге троих самых отъявленных хулиганов поодиночке и разобралась: одного в ночную вазу головой макнула, второму нос сломала, да так, что он потом с двумя фингалами полторы недели ходил, а третьему в бадью с мылом червей зубастых натолкала, он утром умываться пошел и едва пальца не лишился. Воплей было — до небес, а я и говорю — идите, Рагнару жалуйтесь, раз так обидно. Конечно, никто никуда не пошел, иначе ябедами прослыли бы до окончания учебы, зато доставать меня перестали. А потом мы чуть подросли и попали в первую стычку с демонами Разлома. И вот когда задницы в бою друг другу прикрывали, а затем, все переломанные, лежали бок о бок в госпитале почти