– Кого это волнует? – Ван Эк пожал плечами. – Просто следи, чтобы он оставался в сознании. Мне нужна информация.

Парень окинул Уайлена скептическим взглядом.

– Ты уверен, что хочешь доводить до этого, купчик?

Уайлен призвал всю свою браваду, которую перенял от Нины, мужество, которому научился у Матиаса, сосредоточенность, которую наблюдал у Каза, храбрость, которой учился у Инеж, и дикую, безрассудную надежду, которую взял от Джеспера, веру, что, несмотря на все преграды, они все равно победят.

– Я ничего вам не скажу.

Первый удар сломал ему два ребра. От второго он закашлялся кровью.

– Может, нам сломать тебе пальцы, чтобы ты больше не мог играть на своей чертовой флейте, – предложил Ван Эк.

«Я здесь ради нее, – напомнил себе Уайлен. – Я здесь ради нее».

Но, в конечном итоге, он не был Ниной, Матиасом, Казом, Инеж или Джеспером. Он был просто Уайленом Ван Эком. Он все им рассказал.

Этим утром попасть в Церковь Бартера было не так-то и просто. Поскольку та находилась неподалеку от Биржи и Берсканала, ее крыша не соединялась ни с какой другой, а к приходу Инеж вход уже охранялся стражей. Но ее не зря называли Призраком, и она была создана для того, чтобы находить тайные местечки, углы и щели, куда никто и не думал заглядывать.

На время аукциона запрещалось входить в Церковь Бартера с оружием, так что ружье Джеспера нацепили ей на спину. Она выжидала в укрытии, пока не увидела, как группа городских стражников везет тележку с досками к огромным двойным дверям церкви. Инеж предположила, что это для ограждения вокруг сцены или нефов на пальцах. Сулийка дождалась, когда они остановятся, затем заправила капюшон под тунику, чтобы тот не волочился по земле, и скользнула под тележку. Девушка зацепилась за ось, зависнув в паре сантиметров над мостовой, и покатилась прямиком по центральному проходу. Прежде чем стража довезла ее до алтаря, она упала и перекатилась под скамейки, едва не попав под колеса.

Каменный пол леденил кожу живота. Инеж поползла вдоль церкви, после чего остановилась в конце прохода и метнулась за одну из колонн западной аркады. Сулийка перебегала от колонны к колонне, а потом скользнула в неф, ведущий к часовням большого пальца. Девушка снова начала передвигаться ползком, используя скамьи нефа в качестве прикрытия, поскольку не знала, где именно патрулирует стража, и не хотела попасться ей на глаза.

Добравшись до первой часовни, она поднялась по лестнице к оранжевой часовне над ней. Ее позолоченный алтарь был построен в форме ящиков с апельсинами и другими экзотическими фруктами. Его обрамляла картина кисти Де Каппеля, изображавшая семью купцов, одетых в черное, которая стояла на руке Гезена, парившей над цитрусовой рощей.

Инеж забралась на алтарь и прыгнула на купол часовни, уцепившись за него и повиснув чуть ли не вверх тормашками. Достигнув центра, она прижалась спиной к куполу поменьше, венчавшему большой, как шляпа. Хотя девушка и сомневалась, что кто-то сможет услышать ее отсюда, она дождалась, пока из собора раздадутся звуки пилы и удары молотка, после чего поставила ногу на одно из тонких стеклянных окон, освещавших часовню, и оттолкнулась. Со второй попытки стекло треснуло и выпало наружу. Инеж натянула рукав на ладонь, чтобы выбить оставшиеся осколки, и вылезла на вершину купола. Далее прикрепила веревку к окну и спустилась по боку купола к крыше нефа, где оставила ружье Джеспера. Не хотела, чтобы оно мешало ей держать равновесие.

Теперь она находилась на кончике большого пальца Гезена. Утренний туман только начал рассеиваться, но уже чувствовалось, что день выдастся жарким. Инеж пошла обратно вдоль пальца к крутым остроконечным шпилям главного собора и снова начала подниматься.

Это была наивысшая точка церкви, но Инеж хорошо ее знала, так что проблем не возникло. Из всех крыш Кеттердама верхушка собора была ее любимой. У девушки не было веских причин изучать ее вдоль и поперек. Было полно других мест, с которых она могла наблюдать за Биржей или Берсканалом, когда работа того требовала, но она всегда предпочитала Церковь Бартера. Ее шпили можно рассмотреть с любой улицы Кеттердама, медная крыша давно окрасилась в зеленый и пересекалась шипами с металлическим витиеватым орнаментом, тем самым предоставляя идеальные опоры для рук и множество мест для укрытия. Она напоминала странную серо-зеленую волшебную страну, которую никто в городе не видел.

Она была канатоходцем и сразу представила себе, как одна бежит по веревке между высокими шпилями. Кто осмелится бросить вызов самой смерти? Я! Скорее всего, Керчия бы посчитала акробатическое выступление на своем соборе богохульством. Если, конечно, Инеж не будет брать за него плату.

Сулийка установила взрывчатку, которую Каз назвал страховкой, в месте, которое выбрал Уайлен, пока они рисовали схему собора. Только Каз мог посчитать хаос мерой предосторожности. Бомбы шумные, но вреда от них мало. Тем не менее, если что-то пойдет не так и им понадобится отвлекающий маневр, они пригодятся.

Когда Инеж закончила, то спряталась в одном из металлических каркасов, выходящих на аспиду и широкий неф собора. Отсюда открывался отличный вид на аукцион, перекрываемый лишь чередой широких планок и решетчатой перегородкой между ними. Временами она приходила сюда, просто чтобы послушать органную музыку или молитвенную песню. Сидя высоко над городом, слушая зауки органа, отражающиеся от каменных стен, она чувствовала себя ближе к святым.

Акустика была достаточно хорошей, чтобы слышать каждое слово проповеди, но Инеж предпочитала игнорировать эту часть службы. Гезен – не ее бог, и у нее не было желания выслушивать лекции на тему, как ей лучше служить ему. Алтарь Гезена тоже не пришелся ей по вкусу – грубый, плоский кусок камня, вокруг которого был возведен собор. Некоторые называли его Первой Наковальней, другие – Ступкой, но сегодня его использовали как аукционный блок. От этого у Инеж скрутило желудок. Предположительно она была связанной договором и приехала в Керчию по собственной воле. По крайней мере, так говорилось в документах. В них не рассказывалась история ее похищения, ужас, который она испытала в чреве корабля работорговцев, как ее унижала Танте Хелен, мучительное существование в «Зверинце». Керчия была построена на торговле, но сколько людей здесь становилось товаром? Священник Гезена может стоять у алтаря и толкать пламенные речи против рабства, но сколько в этом городе было построено на налоги, которые выплачивали дома удовольствий? Сколько членов этой общины нанимало парней и девушек, едва знавших керчийский, которые драили полы и складывали белье за гроши, чтобы выплатить долг, который никогда не становился меньше?

Если Инеж получит свои деньги, если добудет корабль, то сможет изменить порядок вещей. Если ей удастся пережить этот день. Она представила их всех – Каза, Нину, Матиаса, Джеспера, Уайлена, Кювея, который практически не имел власти над собственной жизнью, – сидящих бок о бок на канате с неустойчивым равновесием, их жизни связаны надеждой и верой друг в друга. Пекка будет рыскать по церкви внизу, и Инеж не сомневалась, что Дуняша пряталась где-то неподалеку. Она назвала бело-янтарную девушку своей тенью, но, может, она также была знаком, напоминанием, что Инеж не создана для такой жизни. Тем не менее было трудно не воспринимать этот город как свой дом; Дуняша здесь незваный гость.