Братья-дрюскели мгновенно узнали Матиаса и выкрикивали, как предположила Инеж, оскорбления на фьерданском.

Святость законов аукциона будет защищать Каза и Матиаса, вплоть до последнего удара молотка. Несмотря на это, оба выглядели так, будто ни капельки не волновались. Они шли с прямыми спинами и смотрели четко перед собой, охраняя Кювея с обеих сторон.

А вот парнишка явно трусил. Шуханцы выкрикивали снова и снова одно и то же слово: «шеяо, шеяо». Что бы это ни значило, с каждым криком Кювей съеживался все больше.

Городской аукционист подошел к помосту и занял место на подиуме рядом с алтарем. Это был Йеллен Радмаккер, один из вкладчиков, которого они пригласили на дурацкую презентацию Джеспера о нефтяных фьючерсах. Благодаря своему расследованию, сделанному по просьбе Каза, Инеж узнала, что он абсолютно честный, набожный человек, что семьи у него нет, если не считать столь же благочестивой сестры, которая целыми днями драит полы общественных зданий во имя Гезена. Он был бледным, с густыми рыжими бровями и сгорбленной спиной, из-за чего напоминал огромную креветку.

Инеж осмотрела волнистые шпили собора, крыши нефов на пальцах, растущих из ладони Гезена. Никто так и не пришел проверить крышу. Это даже оскорбительно! Но, возможно, Пекка Роллинс и Ян Ван Эк приготовили ей иной сюрприз.

Радмаккер трижды яростно постучал молотком.

– Я требую порядка в зале! – взревел он. Шум померк до недовольного бормотания.

Кювей, Каз и Матиас поднялись на сцену и встали по местам у подиума. Они практически закрывали собой дрожащего от страха шуханца.

Радмаккер дождался абсолютной тишины и лишь тогда зачитал правила аукциона, за которыми последовали условия предлагаемого Кювеем контракта. Инеж глянула на Ван Эка. Каково ему стоять так близко к трофею, который он столь долгое время пытался заполучить? Выражение его лица было самодовольным, нетерпеливым. «Он уже продумывает свой следующий шаг», – догадалась девушка. Пока Равка не назовет выигрышную ставку, – а как им это удастся, если их казна опустошена? – Ван Эк получит желаемое: секрет юрды-парема обрушится на мир. Цена юрды поднимется до невообразимых высот, а с тайными личными холдингами и его вложением в консорциум юрды Иоганна Ритвельда Ван Эк разбогатеет так, как не смел и мечтать.

Радмаккер подозвал медика из университета – мужчину с блестящей лысиной. Тот пощупал пульс Кювея, измерил его рост, послушал легкие, осмотрел язык и зубы. Странное зрелище до ужаса напоминало Инеж о том, как ее щупала Танте Хелен на палубе корабля работорговцев.

Медик закончил и закрыл аптечку.

– Пожалуйста, вынесите вердикт, – попросил Радмаккер.

– Парень совершенно здоров.

Радмаккер повернулся к Кювею.

– Вы согласны соблюдать правила этого аукциона и его результат?

Если Кювей и ответил, Инеж его не услышала.

Говори же!

Кювей попытался еще раз:

– Согласен.

– Тогда продолжим. – Медик спустился с помоста, и Радмаккер снова поднял молоток. – Кювей Юл-Бо дает добровольное согласие на аукцион и настоящим предлагает свои услуги за справедливую цену, как повелит рука Гезена. Все ставки принимаются в крюге. Участникам торгов предписывается сохранять молчание, если только они не хотят предложить свою цену. Любое вмешательство в этот аукцион, любая недобросовестная ставка будут наказываться в полной мере по закону Керчии. Торги начнутся с одного миллиона крюге. – Он ненадолго замолчал. – Во имя Гезена, да начнется аукцион.

И тогда механизм заработал. Инеж едва успевала следить за залпом чисел; ставки росли под каждый удар молотка Радмаккера, повторяющего предложенную сумму отрывистым стаккато.

– Пять миллионов крюге! – крикнул шуханский посол.

– Пять миллионов, – повторил Радмаккер. – Кто предложит шесть?

– Шесть! – вмешались фьерданцы.

Выкрики аукциониста рикошетили от стен собора, как пули. Штурмхонд не спешил, позволяя фьерданцам и шуханцам поочередно выкрикивать цифры, а земенский делегат время от времени скромно поднимал цену, пытаясь замедлить ход торгов. Каэльцы тихо сидели на своих лавочках, наблюдая за происходящим. Инеж гадала, как много им известно и намеренно ли они отказываются торговаться, или же у них просто нет денег?

Люди не могли усидеть на местах и вставали. День и так выдался теплым, но активность в соборе, казалось, подняла температуру воздуха. Инеж видела, как участники аукциона обмахивали себя веерами, и даже находившиеся здесь в качестве арбитров члены Торгового совета, похожие на черно-белых сорок, начали промокать себе лбы.

Когда торги поднялись до сорока миллионов крюге, Штурмхонд наконец поднял руку.

– Пятьдесят миллионов, – сказал он. В Церкви Бартера наступила оглушительная тишина.

Даже Радмаккер умолк, его равнодушие дало трещину, прежде чем он повторил:

– Пятьдесят миллионов крюге от равкианской делегации.

Члены Торгового совета начали перешептываться, прикрыв рты ладонями, наверняка придя в восторг от комиссионных, которые они заработают на Кювее.

– Кто-нибудь еще хочет сделать ставку? – спросил Радмаккер.

Шуханцы принялись совещаться. Фьерданцы тоже, хотя их разговор больше походил на спор, нежели на обсуждение. Земенцы, похоже, просто ждали, что же будет дальше.

– Шестьдесят миллионов крюге! – объявили шуханцы.

Повышение на десять миллионов. Точно как Каз и предсказывал.

Следующими отозвались фьерданцы, предложив шестьдесят миллионов и двести тысяч. Было видно, что их гордость задевала столь небольшая надбавка, но земенцы, похоже, тоже настроились охладить пыл торгов. Они предложили шестьдесят миллионов и пятьсот тысяч.

Темп аукциона изменился, повышаясь медленнее, застряв на отметке ниже шестидесяти двух миллионов, пока наконец эта веха не была достигнута и шуханцы не начали терять терпение.

– Семьдесят миллионов! – крикнул шуханский посол.

– Восемьдесят, – сказал Штурмхонд.

– Девяносто. – Шуханцы уже не дожидались, пока Радмаккер повторит сумму.

Даже со своего места Инеж видела бледное, охваченное паникой лицо Кювея. Числа поднимались слишком высоко и слишком быстро.

– Девяносто один миллион, – запоздало попытался Штурмхонд замедлить темп.

Словно устав от этих игр, шуханский посол шагнул вперед и взревел:

– Сто десять миллионов крюге!

– Сто десять миллионов крюге от шуханской делегации, – громогласно произнес Радмаккер, его спокойствие пошатнулось от столь высокой суммы. – Кто-нибудь еще хочет сделать ставку?

Церковь Бартера притихла, будто все собравшиеся склонили головы в молитве.

Штурмхонд напряженно хихикнул и пожал плечами.