– Генри, я хочу знать о тебе все.

«Вот ведь дерьмо», – подумал я. Я даже не воспользовался своим обычным враньем. Для меня это было как пощечина.

– Лучше не стоит, – покачал я головой.

Ее это не остановило, даже наоборот. Она села на меня; ее бело-розовые груди в форме конусов и циркониевая сережка в пупке оказались прямо перед моим лицом.

– Я не слезу отсюда, пока ты мне все не расскажешь. – Я ласкал ее. – Я… хочу… все знать… черт, да… не останавливайся…

Меньше чем через пять минут зазвонил мой телефон.

– Прогони ее, – сказал Джей. – Выстави вон и скажи, чтобы никогда больше не приходила. Дай ей оплеуху, сделай ей больно, если подобное тебя развлекает, но прогони ее.

– А если нет, то что? – поинтересовался я.

– Генри, с кем ты говоришь? – спросила Амбер.

– Если нет, с ней произойдет несчастный случай, – ответил Джей в телефоне.

– Так давайте, вперед! Сбейте ее машиной, сбросьте с моста, посадите на иглу! А может, мне вообще на все наплевать? – заорал я и разъединил вызов.

– Генри, кто это был? – настаивала Амбер, уже почти в истерике.

На следующий день мне позвонили. Это была она.

– Грязный ты ублюдок, сукин сын, – процедила Амбер. – Никогда больше не хочу тебя видеть.

Я даже не осмелился спросить у нее почему. Потому что я знал. Я заранее знал, что это было бы отвратительно. И что я не смогу это отрицать. Дело в том, что корпорация «Вотч Корп» располагает компьютером, который умеет воспроизводить слоги, произнесенные вами, и говорить вашим голосом. Также они умеют подделывать видео. Манипулировать электронной перепиской. Подделывать фотографии… Они могут заставить кого угодно поверить чему угодно…

Моя сегодняшняя жизнь

Мой «отец» – восхитительный человек. Все в нем наполняет меня гордостью: его властность, обаяние, ум. Но иногда он держится как отстраненный и очень занятой отец. Теперь, заполучив меня, он не прилагает столько усилий – за исключением праздников, моих дней рождения и тех моментов, когда ему самому вдруг захочется пообщаться. Но Джей… Это будто ненормальная мать, настоящий параноик, который все время только и делает, что следит за каждым вашим движением, предугадывая каждую погрешность в вашем поведении. Я знаю, что мое студенческое жилище нашпиговано микрофонами, как и моя машина, телефон, компьютер, – и, возможно, не только мои, но и моих преподавателей. Я знаю, что во все мои предметы одежды и учебные принадлежности вмонтированы микрочипы. Возможно, какой-то из них засунули мне под кожу, когда я спал, кто скажет наверняка… В ванной комнате я внимательно осмотрел свое тело, но ничего не увидел. У меня нет друзей: Джей за этим следит. Он распускает обо мне слухи…

Я изучаю политические науки. Это выбор не мой, а Джея – но, конечно, мне пришлось заверить отца, что это у меня возникло такое желание. Я хороший студент, очень стараюсь, но понятия не имею, почему преподаватель по конституционному праву невзлюбил меня. Он меня ненавидит, это заметно. Он делает все, чтобы унизить меня перед другими. Мне так хочется подкараулить его после занятий и заставить проглотить свою наглость…

Остальные студенты меня тоже не любят. Я вижу это по тому, как они смотрят на меня, когда я иду мимо, по их насмешкам, шепоткам… по моему одиночеству в университетской столовой.

* * *

Не знаю, что за слухи ходят обо мне, но я знаю, что они существуют, – и знаю, что это снова по вине Джея. Таким образом, чем больше я изолирован от остальных и одинок, тем проще ему следить за мной. Чем больше все остальные ненавидят меня, отстраняются, тем проще его работа. Разумеется, я не имею права попытаться узнать, что они говорят. Или взломать их компьютеры… Всего лишь искать то, что необходимо для учебы… Также у меня нет права посещать интернетовские форумы, чтобы изливать душу перед такими же одиночками: когда я это сделал в последний раз, мой телефон зазвонил через десять секунд.

А после происшествия с Амбер – и разговаривать с девушками.

Джей не показывается. Вернее, показывается, но не часто. Впрочем, иногда, может быть, когда чувствует, что я вот-вот не выдержу, что я уже готов сломаться, он будит меня посреди ночи:

– Спускайся, я внизу.

Я спускаюсь.

– Чего ты хочешь, Джей? Сейчас три часа ночи.

– О, я никак не мог заснуть, вот и подумал, отчего бы не повидать своего старого приятеля Генри… – Он кладет мне руку на плечо. – Пойдем, я тебя приглашаю выпить по стаканчику в одном замечательном местечке.

В такие моменты мне очень хочется его убить, но он имеет надо мной власть и прекрасно это знает. Он хочет, чтобы я по-прежнему понимал, что он меня контролирует. Но еще он хочет помешать мне сделать глупость. И в течение нескольких часов ведет себя так, словно он мой лучший друг, – а, может быть, так оно и есть…

Странное дело: в конце концов я начал его ценить. Джей ничего не делает даром, это не в его стиле. Он действует не из-за жестокости, а по необходимости. Я прекрасно понимаю, что становлюсь все более и более зависимым от него – материально и психологически. Стокгольмский синдром? Возможно… Но Джей может вести себя и как настоящий цербер. Как в тот раз, когда я зашел в одну лавочку, где переоделся во все новое и выбросил старые шмотки в мусорный контейнер, а затем отправился пешком туда, где можно напиться и воспользоваться услугами проститутки. Тем же вечером какие-то парни взломали мою дверь и исколотили меня, прямо посреди ночи. После чего ко мне пришел Джей.

– Дай мне свою кредитную карту, Генри. Теперь ты будешь получать свои карманные деньги от меня.

Или в тот раз, когда мне позвонил Чарли. Я ушам своим не поверил, услышав по телефону его голос.

– Привет, – сказал мой старый друг. – Как ты?

Я промолчал. Он напал безо всяких предисловий:

– Я в Вашингтоне!

Эта новость вызвала у меня удивленный свист.

– С родителями… на три дня… вот я и решил, что мы можем воспользоваться этим, чтобы увидеться. Что ты об этом скажешь?

– Скажу, что это великолепная мысль! – ответил я, почувствовав, что сердце вдруг стало легким, как мыльный пузырь. Как же мне не хватало Чарли все это время…

Он засмеялся.

– Черт, как здорово слышать твой голос, приятель!

Чарли не видел, как мои глаза наполнились слезами – вдруг, без всякого предупреждения.

– Ага… ага… ты охрененно прав, старик. Как ты нашел мой номер?

– В «Сиэтл таймс» была статья о тебе, где говорилось, что ты изучаешь политические науки в университете Джорджа Вашингтона, мистер Огастин…

Чарли позвонил на факультет, и ему пришлось сделать несколько десятков звонков, прежде чем служащая снизошла до того, чтобы дать мой номер.