— Как вы знаете, полтора года назад мне пришлось поработать по вашему заказу.

Шварц никак не прореагировал, и Генри продолжил:

— Помните заказ на Ибрагима? Им занимался я.

Шварц не удержался и съехидничал:

— Да, правда, кое-кто был недоволен, что исполнение затягивается, и оружие в результате поставляется туда, где ему не надо быть.

— Там было не очень просто, но дело не в этом. Мне шеф намекнул, что у вас по этой теме есть новый заказ, однако маловаты возможности по оплате.

— Надо ли понимать, что вас посвятили в детали?

— Нет, детали меня не интересуют. Но думаю, что ситуацию со слов шефа я истолковал правильно. И у меня появилось предложение: я мог бы полностью профинансировать этот заказ.

— Из денег Лолы или вашей дочери?

— Только не будем впутывать их в наши не слишком-то благие дела. У меня имеются свои средства. Как я понял — стоимость заказа составляет один лимон… прошу прощения, один миллион евро. Я мог бы выдать шефу задатком четыреста кусков, а остальное — после получения чистых документов.

— Не очень понимаю ход ваших мыслей. Вы сами говорили, что у вас чистые документы. Зачем вам новые и по такой странной цене? Насколько я знаю, еще один комплект вы можете получить тысяч за десять евро.

— Поправлю: мне, как надежному клиенту, цена в два раза ниже. Но дело в другом. Я хочу полностью восстановить свои документы Ивана Ивановича Иванова. И иметь возможность беспрепятственно жить в Израиле, не занимаясь больше никакими делами, кроме воспитания моей дочери. Надеюсь, такой аргумент вам понятен.

— Понятен. Мне кажется, что я мог бы обсудить подобное предложение у себя в конторе. Вы, конечно, понимаете, что мы сейчас рассуждаем абстрактно. Но у меня уточнение. Думаю, что документы могут быть представлены только после исполнения заказа.

— Разумно, но и остаток — шестьсот тысяч, будут переданы только тогда, когда я увижу полный комплект документов.

— Вероятно, это тоже разумно. Жаль, что вы не согласились на наше первое предположение — для вас вышла бы большая экономия средств. Не буду сравнивать ее с зарплатами в нашей конторе. О решении начальства я сообщу вам не позже чем через неделю.

— Да, сравнение было бы неуместно. Буду ждать решение. Но если мы закончили деловую часть, стоит заняться завтраком. Тем более, что, кажется, несут именно нам.

20:00. 20 октября, четверг. Иерусалим.

Скромное помещение на втором этаже одинокого дома.

За круглым столом трое: все в гражданском. Один из них — полковник Шварц.

Сидящий в кресле немолодой мужчина нетерпеливо перебивает третьего человека, толкующего что-то о кознях министерства финансов:

— Мы это уже обсуждали. Давайте, время позднее, а мне еще нужно заехать к теще, поздравить ее с восьмидесятипятилетием. Говори Макс, что у тебя еще? Ты упоминал что-то о новом повороте в этом навязшем уже в зубах деле.

— Да, есть предложение о внешнем финансировании.

— Еще чего? Думаешь привлечь инвестора в наши дела? С ума сошел?

— Это Генри Полонски, наш бывший человек, которому мы закрыли въезд в Израиль. Он согласен оплатить эту операцию, если мы восстановим ему статус. Его дочь увезли в Израиль.

— Да, я помню, ты докладывал про него. И теща все уши прожужжала. Прабабка этой малышки — ее приятельница. Эти старухи всегда все знают и суют свой нос куда не положено, да еще и возмущаются, что их ни во что не посвящают. Но каким образом он в деле? Это не подстава старшего брата?

— Не думаю. Он работает много лет на агентство, занимающееся нашими заказами. Кстати, Ибрагима исполнил конкретно он. Смешно. Ведь когда-то он служил у нас, и не выслали бы мы его в свое время — нам бы многое обошлось в разы дешевле.

— Я у вас только пятый год, архивные дела не все просматривал. Что там с ним было? Почему потребовалось расстаться?

— Выполняя одно поручение, спутал карты старшего брата и оказался лишним. Все как обычно. Пришлось имитировать его гибель. Тогда и покинул он Израиль надолго.

— Теперь, стало быть, хочет надолго вернуться?

— Говорит, что намерен завершить с профессией, заняться исключительно дочкой. Похоже, он действительно этого хочет. Предлагает покрыть наши расходы. Но требует полного восстановления статуса, то есть обновления старого теудат зеута и даркона.

— Откуда у него деньги? Накладок по платежу не возникнет?

— Есть собственные средства, он неплохо заработал. И дочь — наследница приличного, небольшого, но приличного состояния.

— Ладно, давай ход. Насчет его документов я распоряжусь. Но помни — все предприятие целиком под твоей ответственностью.

16:00. 25 октября, вторник.

Кабинет шефа на вилле в окрестности Амстердама.

В кабинете только шеф и Генри. Генри вынимает из кейса четыре пачки купюр:

— Здесь четыреста кусков. Заказчик сообщил по телефону, что мои условия приняты. Проследите, пожалуйста, чтобы мои документы были в порядке. Остальное я вручу только после просмотра документов.

— Представитель заказчика со мной уже связывался, принес исходные данные. Завтра я отдаю команду начинать дело. Но дело длинное, раньше чем через два-три месяца не закончится, и могут быть дополнительные задержки. Так что найди себе пока занятие на это время. Не хочешь взять маленький заказ?

Рассмеялся своей шутке.

— Обойдусь без заказов. Получу результаты генетической экспертизы и отправлюсь отдыхать. Хочется уже пожить без приключений. Кстати, помните, я упоминал об изумрудном божке? Честно говоря, этот старый Мойше, не знаю, как там его зовут на самом деле, меня сильно напугал своими баснями о роковой опасности этого камня. Сбыть его мне бы не удалось. В общем, отправил я божка в Боготу, в Национальный музей. Пусть теперь они с ним разбираются.

На выполнение заказа ушло долгих четыре месяца, в течение которых Генри пришлось тоскливо ждать встречи с Лидой, скучая то в Чехии, то в Бельгии.

20:30. 11 февраля 2017 г., суббота.

Тель-Авив, квартира Лолы.

Лола только что уложила спать Лиду. Остановилась в салоне, вспоминая, что еще собиралась сделать сегодня. Звонок в дверь. На пороге Генри. Говорит на иврите:

— Добрый вечер, Лола. Я только на минутку, посмотреть Лиду.

— Проходи Генри, она засыпает, не стоит ее тормошить. Ты торопишься? Да, а где твои вещи? И когда ты выучил иврит?

— В отеле. Я остановился в отеле «Савойя». Это между ха-Яркон и набережной. Приличный отель. Насчет иврита — долгая история, потом расскажу. Надеюсь, что быстро восстановлю его.