— Понятно, Мойше. Знаете, я тоже могу выложить четыреста кусков за материал, который стоит, как минимум, четыре-пять лимонов. Надеюсь, это была шутка, а не серьезное предложение? Да, Мойше, мне любопытно — это ваш офис?

Мойше впервые рассмеялся:

— Я вижу, вы тоже любите шутить. Нет, это помещение для приватных переговоров, профессионально проверено на наличие жучков. Хорошо. Я вижу, что кто-то вас проконсультировал до меня. Но, думаю, он несколько ошибся, вернее, значительно ошибся. Я готов предположить, что, если бы эти камни имели сертификаты места добычи, они стоили бы пару лимонов, как вы изволили выразиться. Но в данном случае мне приходится взять на себя все ваши проблемы. Я готов заплатить тридцать процентов от гипотетической цены легальных камней. То есть: шестьсот тысяч. И это очень хорошая цена. Советую согласиться.

Многословность Мойше убедила Генри, что тот весьма заинтересован в покупке. Следовательно, нужно настаивать на хорошей цене и не слишком быстро снижать ее.

— Насчет процентов… думаю, что вы несколько преувеличили свои будущие проблемы. Мне кажется, что более справедливо было бы платить сорок процентов.

— Но это очень много. Вы намекаете на восемьсот тысяч евро? Не уверен, что я смогу собрать такую сумму.

— Мойше, вы не страдаете занижением самооценки? Я значительно более высокого мнения о вас. Я уверен, что подобная сумма для вас совершенно незначительна. Но я говорю о сорока процентах от пяти миллионов. То есть о двух миллионах евро. И ни цента меньше.

Мойше изменился в лице, даже как будто съежился:

— Генри. Так у нас дил не получится. Вы начинаете отсчет с абсолютно несуразной цифры.

— Почему несуразной? Мне тоже кажется, что дил может не сложиться, если вы будете так скептически относиться к этим прекрасным камням. Поверьте, мне очень тяжело дались эти «старые» изумруды. Не думаю, что в обозримом будущем на рынке могут появиться такие камни. Их просто нет в природе. Давно нет. Кроме того, несущественные суммы мне просто не нужны. У меня нет проблем с деньгами. Мы с вами можем спокойно разойтись в разные стороны, без всяких претензий.

Оба замолчали. Первым не выдержал Мойше:

— Обождите, Генри. Почему вы так неуступчивы? Нужно же входить и в мое положение. Да, камни интересные. Я давно не видел необработанные «старые» изумруды. Но для них придется искать коллекционеров, не интересующихся источником появления таких камней. Давайте остановимся на одном миллионе евро. Это действительно хорошая сумма. И очень круглая.

Мойше снова рассмеялся, но Генри показалось, что несколько наигранно.

— Я понимаю ваши будущие проблемы. Я готов немного уступить, но давайте не привлекать такие аргументы, как округлость суммы. Я готов спустить цену до миллиона и восьмисот тысяч.

Переговоры продолжались еще некоторое время: всплескивание руками, убедительный тон, искусные доводы… На цене миллион и четыреста тысяч евро все-таки достигли согласия.

Собрав камешки в один мешочек, Генри вынул «божка» и положил его на полочку лупы. Мойше, только мгновение посмотрев через лупу, почти закричал:

— Уберите! Уберите это сейчас же!

— Но в чем проблема, Мойше?

— В этом предвестнике несчастий!

— Почему? Что с ним не так?

Генри очень удивился. Он думал, что тяжелая, более двадцати грамм весом, голова «божка» вызовет наибольший интерес, а тут такая неожиданная реакция.

— Видите ли, Генри. Такой божок, именно такой, когда-то попал к герцогу Монмут — незадолго до его казни по приказу Якова Второго. Еще раньше он был во владении графов Бакклейх, и они тоже скоропостижно умирали один за другим. А самое раннее упоминание о нем появилось в получившей огласку в семнадцатом веке истории об одном из «псов Елизаветы», который, в числе других «морских псов», грабил и пускал на дно испанские суда. Этот божок оказался среди драгоценностей взятой им в плен знатной испанской дамы. После нескольких дней плена дама была отправлена за борт. Но буквально через год, в 1606-м, пирата самого подвесили на рее, за то, что он захватил нечаянно не то судно. Тогда-то и начались несчастья семьи Бакклейх, завладевшей камнем. Яков Второй, которому уже в 1685 году поведали эту историю, приказал разрезать божка и сделать из него подвески к ожерелью. Но и ему не повезло — в 1688-м его свергли. История о пирате была в то время опубликована, и там приводится изображение божка — практически аналогичное этому. Думаю, что и ваш божок в Колумбии наделал не мало бед. Так что меня он совсем даже не интересует.

Генри криво улыбнулся, когда Мойше закончил свой странный рассказ. С одной стороны, он не верил в такие страшные истории. С другой — слишком много смертей произошло за короткое время.

Генри забрал «божка» и сунул его обратно в мешочек. С Мойше они договорились встретиться через неделю в этом же помещении и завершить дил.

17:00. 10 октября, понедельник. У входа в дом, где Мойше принимает особых посетителей.

Генри вовремя прибыл на место. В это раз на улице у входа маячил прилично одетый мужчина с военной выправкой. Мужчина спросил у Генри, к кому он идет.

— Я не знаю фамилию, но зовут его Мойше.

— Хорошо, проходите, он вас ждет.

Генри поднимался с нехорошим предчувствием, но в комнате был только Мойше. На столе лежал закрытый кейс.

— Рад приветствовать вас, Генри. Вы пунктуальны. Это правильно в нашем деле.

— Я тоже рад вас приветствовать, Мойше. А что делает джентльмен на улице?

— Вы понимаете, я не очень молод, а сумма в кейсе достаточно большая. Камни с вами?

— Да, у меня все здесь.

Генри положил на стол мешочек, и Мойше аккуратно выложил из него камни. Он как будто только бросил на них взгляд. Но Генри был уверен, что Мойше пересчитал все камни и убедился, что божка среди них нет. Затем Мойше открыл кейс и попросил Генри пересчитать деньги.

— Стоит ли, Мойше? Я вам доверяю.

— Деньги счет любят, я вас прошу. Здесь только пятисотенные. Четырнадцать пачек по двести купюр.

Пришлось подсчитать количество пачек, вскрыть две из них и проглядеть купюры.

— Все в порядке, Мойше. Мы в расчете?

— Да. Надеюсь, Генри, круги от нашей сделки не разойдутся?

— Я сам в этом заинтересован. Счастливо вам разобраться с этим кладом и найти хороших покупателей.

— Вам желаю всех благ. И настоятельно рекомендую избавится от опасности, перепоручив этого вестника бед кому-то другому.

Вернувшись в Брюгге, Генри посмотрел на часы. Было еще не поздно позвонить в Израиль. Он набрал номер Ривы:

— Рива, я вас не разбудил?

— Нет. Генри, это вы? Я так рано не ложусь. Что-то случилась, что вы звоните мне, а не Лоле?