– Прощай, командир, – услышал он откуда-то из темноты слабеющий голос сержанта Жодина, и в ту же минуту увидел неподалеку какой-то сгусток темноты.

Нырнув, он переждал, пока рядом скользнет прожекторный луч катера, моряки которого расстреливали все еще державшихся на воде красноармейцев, и поплыл на этот силуэт. Каковым же было удивление Гродова, когда он понял, что это плотик «лучшего боцмана всего Черноморского флота». Сам боцман уже был мертв, но, зацепившись одеждой за гвозди, все еще зависал на плотике, представая в роли плавучего якоря.

– Спасибо тебе за этот подарок, боцман, – дрожа от холода, проговорил Черный Комиссар, окончательно предавая морю его тело. – Ты действительно был лучшим во всем флоте.

Загребая руками, как веслами, подгоняемый низовым морским ветром и течением, он все приближался и приближался к чернеющей вдалеке гряде холмиков, которая не могла быть ничем иным, как спасительной прибрежной косой.