Вспоминая, он на секунду замешкался.

— Единственное исключение для Белоруссии, им теперь свободно можно, сегодня ж договор подписали.

— Договор?

— Ну да, пакет документов по сотрудничеству, всякое взаимное обучение, проживание, ну и приобретение недвижимости тоже, им и раньше проще было, а теперь вообще наравне с россиянами. Ну и нам у них тоже.

Разом обмякнув, словно из него выхватили стержень, чувствуя истерический позыв к смеху, прислонившись плечом к шкафу, секунду он бессмысленно смотрел на Андрея.

— Договор.

— Ну да, сегодня по радио было.

Выждав секунду, он мельком взглянул на него снизу вверх.

— В понедельник кейс принести не забудь, а то мне понадобится.

— Принесу.

— До понедельника.

— До понедельника.

Выйдя из комнаты, вновь пройдя холлом, спустившись на лифте, он вышел во двор, машинально взглянув на открытые чугунные ворота, видя облупленный фасад старого здания на той стороне улочки, он вышел с территории. На углу свернув направо, по идущей вверх узкой улочке и старому мосту дойдя до пустого Садового кольца, он перешел его, мимо пыльных фасадов зданий, в шелесте пролетавших мимо машин несколько кварталов он шел в сторону Таганки, подняв голову, вдруг поняв, что уже прошло много времени и Наташа, наверно, давно ждет его, он остановил машину, быстро доехав до площади, остановившись на углу, перейдя поперечный переулок, он увидел ее. Одна, в своем коротком платье, подогнув ногу в съехавшей туфле, влажными глазами посматривая в сторону улицы, по которой ехали машины, она стояла у круглого столика рядом с киоском, на столе перед ней была бутылка пива. На секунду замедлив шаг, видя ее сбоку, видя как ветер треплет ее платье, он подошел к ней, почувствовав его сбоку от себя, спокойно повернувшись, с быстро вспыхнувшей улыбкой, блестяще-влажными глазами глядя на него, она подвинулась, давая ему место рядом с собой у столика.

— Привет.

— Привет. Давно здесь?

— Не, не очень. Вот, пивка купила.

— А я задержался. Как ты там?

— Ничего. С Юлькой разговаривали. Накатили немножко.

— А Николай?

— Он своими делами занимался. У него Кузька какую-то важную бумагу съел.

— Знаю.

Стоя рядом с ней, секунду он смотрел на машины и на площадь.

— Как тебе Юлька?

— Ничего, клевая. Переживает, что Николай твой на ней никак не женится.

— Рисковать не хочет. Он думает, что женщин интересуют только его деньги. Он вообще считает, что все женщины очень меркантильны.

С быстрой улыбкой, словно развеселенная, пряча хитро поблескивающие глаза, она чуть опустила голову.

— Правильно считает.

Повернув со стороны Волгоградского проспекта, мимо них прогрохотала кавалькада грузовиков. Повернувшись, он быстро посмотрел на нее.

— Ты рада, что ты здесь?

— Угу.

— Не жалеешь?

— Нет.

Кругом сновали люди. За соседним столиком, словно чего-то ожидая, тихо стояла маленькая скромная старушка.

Повернувшись к Наташе, секунду он смотрел, как, держа бутылку пива, влажно-блестящими глазами она смотрит куда-то мимо него.

— Ты чего?

— Не знаю. Хочется чего-то.

— Может, меня?

— Может, и тебя.

Поставив бутылку, она повернулась к нему.

— Ты свои дела доделал?

— Да.

— Все нормально?

— Угу.

— Не ругали тебя ни за что?

— Не ругали. Даже наградили.

— А чем?

Слабо улыбнувшись, он посмотрел мимо нее.

— Государственную награду получил. Орден Мужества.

— А есть такой орден?

— Есть.

— Клево. А он какой?

Чуть помедлив, вытащив из кармана, он протянул ей пластиковую коробочку.

— Симпатичный. А за что?

— За то, что тебя перевербовал.

— Круто.

Стоя рядом с ней, глядя на людей и на площадь, до хруста придавленный страшной тоской, разлитой вокруг, он оглянулся.

— Чего эта старушка все здесь стоит?

Проследив за его взглядом, она понимающе качнула головой.

— Ждет, пока мы уйдем, чтобы бутылку забрать.

Не глядя на них, старушка деликатно стояла в стороне.

Отвернувшись, он секунду смотрел на Наташу.

— Да. Наверно, пора. Пошли.

— А куда?

— Делать все, что должно быть сделано. Чтоб тебе было хорошо. Ладно, допивай. Пойдем покупать тебе квартиру.

Подойдя к краю площади, они остановили машину. Садясь рядом с Наташей на заднее сиденье, в момент, когда машина тронулась с места, оглянувшись, он увидел, как старушка забрала бутылку. Машина помчалась по улице, город летел мимо. Откинувшись к спинке сиденья, на секунду он закрыл глаза и снова открыл. Улица и город по-прежнему неслись вокруг него, они никуда не исчезли. Наступали тяжелые времена. Оставалось лишь воспринимать все стоически и стараться не терять человеческий облик.