Стаб Макмиллин вернулся из Германии нищим, и ему пришлось бы уйти из университета, если бы не щедрость сиэтловского клуба «Рейнир», который собрал 350 долларов, чтобы юноша мог доучиться в университете. Дисквалифицированный из военной службы из-за своего роста, он заменил Бобби Мока в Массачусетском технологическом университете, где тренировал и одновременно работал над секретными разработками в качестве лабораторного инженера в течение двенадцати лет. В конце концов он вернулся в Сиэтл, поселился на острове Бэйнбридж, а потом устроился работать на «Боинг» и женился.

Чак Дэй получил медицинскую степень и поступил на службу в Военно-морской флот в самом начале войны. Прослужив несколько лет военным врачом на Южном Тихоокеанском флоте, он вернулся в Сиэтл и довольно удачно стал практиковать гинекологию. Но он продолжал курить «Лаки Страйк» и «Кэмел», и за эту привычку он вскоре заплатил ужасную цену.

Шорти Хант женился на своей девушке, Элеаноре, окончил университет и устроился работать в строительную фирму. В годы войны он использовал свое образование во благо родины, в рядах отряда морских инженеров на Южноокеанском флоте. Когда он вернулся в Сиэтл после войны, то стал одним из основателей строительной компании и купил дом, где жил с Элеанор и вырастил двух дочерей.

Дон Хьюм в войну служил в торговом флоте, обосновавшемся в Сан-Франциско. После войны он начал строить карьеру в нефтяной и газовой разведке, из-за работы большую часть времени проводил в разъездах, которые иногда приводили его в места, такие отдаленные, как, например, Борнео. Через некоторое время он стал президентом Ассоциации горной промышленности Западного побережья. Он женился, но вскоре развелся.

Джонни Уайт окончил учебу в 1938 году со специальностью в металлургии и женился в 1940 году. Джонни пошел по стопам отца в производство стали и стал работать в компании «Бетлехейм Стил», где в конце концов стал директором отдела продаж. В 1946 году его сестра Мэри Нелен отдала ему скрипку, которую он продал ей за сто долларов.

У Горди Адама закончились деньги еще до того, как он окончил университет, и он нашел ночную работу с частичной занятостью в компании «Боинг» на выпускном курсе. Он остался работать здесь в течение тридцати восьми лет, собирая самолеты В-17, В-29, 707 м и 727. Женился в 1939 году.

Роджер Моррис получил специальность в области машиностроения, женился и провел войну, занимаясь военным производством в области залива Сан-Франциско, а потом вернулся в Сиэтл, чтобы работать на строительную компанию «Мэнсон Констракшн Компани», где специализировался на крупномасштабных проектах по дноуглубительным работам.

Эл Албриксон тренировал в Вашингтоне еще двадцать три года. За это время у него было много волнующих побед и несколько сокрушительных поражений. Его основные университетские составы шесть раз завоевывали титул национальных чемпионов; его вторые составы – десять раз. Его официально включили в национальный гребной Зал славы в 1956 году, тогда же, когда и Тома Боллза, Кая Эбрайта и Хирама Конибера. Во времена его службы Вашингтон оставался – и остается по сей день – на одной из высших ступеней академической гребли в США и во всем мире.

Когда Албриксон встретился с репортерами в 1959 году, чтобы поговорить о своей пенсии, и стал перечислять все взлеты его карьеры, среди первых он вспомнил день в 1936 году, когда он посадил Джо Ранца в свою олимпийскую лодку впервые и смотрел, как экипаж проносится мимо него.

Кай Эбрайт продолжил карьеру и выиграл долгожданную третью олимпийскую золотую медаль в Лондоне в 1948 году. Как и Албриксон, он ушел на пенсию в 1959 году, но прежде он зарекомендовал себя как один из величайших командных тренеров всех времен, принеся университету семь национальных чемпионов – команд основного состава, и две – второго состава. Гребная программа, которую он создал, так же, как и программа Вашингтона, с тех пор осталась одним из основных претендентов на самые высшие почести в национальном и международном масштабе.

К концу войны Джордж Покок давно реализовал свою мечту стать лучшим лодочным мастером в мире, но он продолжал и дальше совершенствовать свое искусство еще в течение двадцати пяти лет. Поколения американских гребцов и тренеров продолжали покупать и грести в лодках Джорджа, а также считали за честь познакомиться с ним и учиться у него всякий раз, когда он говорил о гребле. Тем не менее главной страстью Джорджа Покока оставалось простое удовольствие придавать форму кедровой древесине, создавая свои изысканные и деликатные лодки. Одним из его величайших личных триумфов стал день, когда в его мастерскую поступил заказ на лодку из туи для доставки в Оксфордский университет для использования в грядущей гонке против Кембриджа.

В 1969 году в отеле «Билтмор» в Нью-Йорке имя Покок было внесено в Зал гребной славы. К тому моменту в основном Стэн, его сын, заправлял лодочной мастерской. За следующие десять лет такие синтетические материалы, как стекловолокно и углеводородные соединения, начали заменять древесину в качестве основного материала для постройки академических гоночных лодок, и компания Джорджа Покока, под началом Стэна, понемногу стала переходить на них. Джордж, возможно к счастью, не дожил до того дня, когда элегантность кедровой лодки совсем исчезла из американских гребных регат. Он умер в марте 1976 года.

Хоть парни и разошлись своими путями после регаты в Поукипси в 1937 году, однако они старались делать так, чтобы эти пути часто пересекались. До конца своих дней они оставались близки, объединенные воспоминаниями и глубоким взаимным уважением. Они встречались по меньшей мере один раз в год, обычно два. Иногда на встрече собирались только они вдевятером, но с течением времени все чаще и чаще их собрания включали их супруг и растущие семьи. Друзья собирались на барбекю на задних двориках своих домов или за обеденными столами с домашним угощением. Они играли в бадминтон, пинг-понг, гоняли футбольный мяч или носились друг за другом вокруг бассейнов.

Они также устраивали более официальные годовщины каждые десять лет. В первую из них, летом 1946 года, они аккуратно достали «Хаски Клиппер» с полки, надели шорты и свитера и оживленно вышли на озеро Вашингтон, как будто они не пропустили целых десять тренировочных сезонов. Бобби Мок скомандовал им плыть на солидной скорости в двадцать шесть гребков в минуту, и они прошли туда-сюда по озеру перед новостными камерами. В 1956 году они снова гребли все вместе. Но к тому времени, когда подошла годовщина 1966 года, Чака Дэя поразил рак легких, и он умирал в больнице, где раньше практиковал медицину. Когда он погиб, медсестры и доктора, с которыми он работал, рыдали в больничных коридорах.

В 1971 году вся команда удостоилась чести быть занесенной в Зал гребной славы Хелмса на банкете в Нью-Йорке. В 1976 году восемь членов экипажа снова собрались на греблю по случаю сороковой годовщины. Они без маек, сжимая в руках весла, выстроились рядом с Эллингом Коннибера для фотографий. К тому времени плечи их уже обвисли, появились животы, а волосы у большинства из тех, у кого они остались, начали седеть. Но когда телекамеры снимали о них видео для вечерних новостей, они снова забрались в «Хаски Клиппер» и гребли. И они плыли хорошо, пусть немного медленно, но все еще решительно, четко и эффективно.