Что примечательно, союз саудовской семьи с ваххабистским духовенством дал противоположные желаемым саудовской семьей результаты. Острием влияния поддерживаемого королевской семьей ваххабизма стал не саудовский монарх, а Усама бен Ладен, одной из целей которого является низвержение прозападной монархии саудитов. Показательны в этом плане опросы голосовавших в исламском мире после иракской войны. Большинство в Индонезии, Иордании, Пакистане, Марокко и на Палестинских территориях указало на свою веру в Бен Ладена как благотворителя исламского мира, способного сделать на международной арене много положительного. В этих странах значительное большинство доверяет больше Усаме бен Ладену, чем Джорджу Бушу-мл. и Тони Блэру. Тот факт, что Бен Ладен возбуждает доверие столь многого числа мусульман, просто обязан насторожить Америку, да и весь остальной мир.

Как можно подействовать на умеренных мусульман, на тех, кто не встал на самоубийственный путь джихада? На Западе предлагают три типа стратегии в воздействии на умы и сердца потенциальных жертв ваххабизма: 1) Быстрее реагировать с собственной интерпретацией происходящих событий (американцы уже создали «Радио Сава» и телевизионный спутниковый канал «Аль Хурра», они стремятся создать подлинного конкурента «Аль Джазире»). 2) Создать «позитивный» облик Запада, предложить схему возможной модернизации, обратиться к ценностям, понятным «среднему мусульманину» – как добиться ускоренного развития мусульманских стран, как достичь позитивных социоэкономических целей. 3) Наиболее важным на Западе начинают считать выработку долговременной стратегии, включающей в себя культурных и образовательных обменов, направленных на создание в исламском мире прозападной среды. Западные специалисты особенно настаивают на необходимости расширения образовательных обменов. Частные западные компании, равно как и корпорации, фонды, университеты и не ориентированные на прибыль организации должны предложить все возможные методы воздействия на модернизацию мусульманского мира. Наиболее эффективными апологетами вестернизма считаются не западная ангажированная профессура, а местные специалисты, вышедшие из мусульманской среды и проделавшие карьерный путь в западном мире. Насущно необходимо исследование истории исламских стран, профессиональный подход к исламским проблемам. Исключительно важен такой опыт в журнализме. Западные правительства просто обязаны финансировать изучение западных языков.

Главной американской ошибкой было сравнение своего положения в Ираке с оккупацией Германии и Японии в 1945 г. Абсолютно неверное сравнение. Германия и Япония были гомогенными государствами с первоклассной экономикой – нечто совершенно противоположное Ираку XXI века. Ирак был создан из обломков Оттоманской империи совсем не так давно и ее экономику можно охактеризовать только как примитивную. Сравни Вашингтон в 2003 г. Ирак с Боснией или Косово – и сразу бы стало ясно, что для подъема стране понадобятся многие десятилетия. Ясно было бы, что после свержения Саддама в стране возникнет вакуум власти. Армию и полицию следовало немедленно создавать в 2003 г., когда престиж США был еще высок, а движение сопротивления только собиралось.

В мае 2003 г. президент Буш и его администрация видели в Ираке приз, а не бремя. Американцы запретили французским, немецким и русским кампаниям восстанавливать иракскую экономику. ООН была отодвинута вовсе (идея Тони Блэра). Как только возникло настоящее мощное повстанческое движение, внешний мир сам не захотел лезть в огонь.

Американцам в реальной жизни трудно было понять, что иракцы воюют вовсе не за хорошее правительство, а за такое правительство, в котором доминировала бы их этническая группа (шииты, сунниты, курды). И не следовало радоваться тому, скажем, что курдская милиция полностью поддерживала американцев: в долговременной перспективе именно она была самым большим препятствием единому, цельному Ираку.

Американцам следует не прижимать суннитов в их внутреннем треугольнике, а создавать «безопасные районы», начиная с Багдада – центра притяжения для всех и города, где живет 20 процентов населения страны, где шииты, сунниты и курды реально перемешаны.

Ирак не более разделенное этнически государство, чем, скажем, Босния или Афганистан. «Что делает случай с Ираком особенным и особенно тяжелым – это то, что впервые США пытаются сплотить пеструю нацию воедино без обеспечения их кооперативных усилий»[254]. Когда США вторглись в Афганистан, они не ставили перед собой цели сделать страну моделью для Центральной Азии. И Вашингтон не провозглашал своей целью демократизацию всех соседей Афганистана. А если бы США поставили такую цель, то лишились бы поддержки Ирана, Пакистана, России, Таджикистана, Узбекистана.

А провозглашение целью создание из Ирака «модели» сразу же отторгло от американцев перепугавшихся соседей. В конечном счете, Ирак разваливается на коммунальные кантоны. И главный процесс, который сейчас там происходит – прежде города и пригороды со смешанным населением приступили к жесткой сегрегации. Никто не знает, как далеко зайдет этот процесс, некоторые данные уже говорят, что многие города и села уже стали моноэтничными. Шиитская и суннитская милиции постоянно растут в численности. Формируются новые подразделения и они ограничивают сферу своего влияния повсюду блокпостами, которые очевидным образом затрудняют перемещения шиитов и суннитов за пределами своих собственных зон.

В Ираке в конечном счете будут созданы укрепленные границы между кантонами. Растущая опасность преследований погонит людей к населению своей веры и языка. Слишком непросто разделить на две зоны – шиитскую и суннитскую – столицу Багдад. Слишком смешано здесь население. В конечном счете, нетрудно предположить, что кантоны превратятся в своеобразные закрытые районы с очень небольшим числом взаимных проходов – вооруженных до зубов и никак не напоминающих районы одной страны. Багдад будет разделен на несколько зон, смешанных одна подле другой. (Напомним, что подобным же образом был разделен Иерусалим, и ничего хорошего из этого не вышло).

Некоторые лидеры шиитов еще верят в сохранение единой страны, исходя из того, что ни одна страна на Ближнем Востоке не согласится на существование независимого Курдистана.

И в ходе этой отчаянной борьбы армия Соединенных Штатов будет самой большой военной силой на Ближнем Востоке. У американцев, как минимум, будет одно моральное обязательство: минимизировать жертвы и урон стране. В этом заключается и национальный интерес в сфере безопасности.

Наблюдая за тенденцией в США, не кажется реальным согласие американцев на резкий рост американского военного присутствия (уже рост на 21 тысячу, предложенный Бушем в январе 2007 г.) вызвал неодобрение 63 процентов американского населения.

Показательно уменьшение американской экономической помощи Ираку.

Что же касается Ирака, то чем раньше США покинут эту, ничем не виноватую перед ними страну, тем лучше будет для американцев. Нельзя закрыть глаза и на то, что весь мир еще долго будет осуждать Буша и его администрацию за жестокую расовую войну, за огромное горе иракского народа, за раскол страны, за жестокий переход к гражданской войне.