о происшествии на лётном поле. Взрыва не было, и ни о каком теракте речь пока не шла, следователям предстояло долго разбираться, как один из дронов «отстал» от колонны летающих машин и попал точнёхонько в голову убитого.

Через десять минут подошёл Свержин, невозмутимый и обманчиво добродушный, сел на заднее сиденье за спиной Барсова.

– Порядок, комар носа не подточит.

Барсов связался с командирами других опергрупп:

– Малыш, что у вас?

– Клиент двинулся к машине, – доложил Яшутин. Его группа опекала младшего Дзагоева, который и заварил всю кашу.

– Начинайте.

– Слушаюсь.

Барсов вызвал Алексеева:

– Второй, у нас всё в норме, есть проблемы?

– Клиент только что покинул кабинет, – ответил капитан; речь шла о прокуроре Центрального административного округа Царнаеве, – и куда-то спешит.

– Получил известие об инциденте в аэропорту, скорее всего, помчится туда. Вы готовы?

– Так точно.

– Даю зелёный свет.

– Понял, выполняем.

Барсов выключил мобильный, расслабился, не ощущая особого удовлетворения от удачно завершённой операции, вспомнил о Еве. Пришла идея вызвать её на базу, а потом пригласить в ресторан.

Посидев немного, пока машина покидала территорию аэропорта, он набрал номер дочери Болотова.

Женщина ответила после долгой паузы:

– Майор?

– Я, – сказал Барсов. – Вы сильно заняты?

– Н-нет, – с запинкой ответила Ева. – А что?

– Надо обсудить наши дальнейшие планы и принять участие в разборе полётов.

– У меня… проблема…

– Что случилось?

– Кажется, за мной следят.

– Кажется?

– От Смоленки до дома мою машину сопровождала серая «КИА». А час назад в дверь позвонили, но у меня домофон с экраном, и звонившего я не узнала. Молодой парнишка в серой спортивной майке с надписью «Найк». Я не ответила, он подождал немного и ушёл.

– Понятно, – сказал Барсов, посмотрел на Свержина. – Мы ещё в аэропорту, будем у вас часа через полтора, не раньше. Могу выслать свободных парней, они приедут быстрее.

– Не нужно, я не собираюсь никуда выходить.

– Хорошо, ждите. – Барсов кивнул оглянувшемуся водителю. – Фили, улица Первомайская, дом двенадцать, гони!

– Ты думаешь, Бескудников спустил с цепи своих сыскарей? – спросил Свержин.

Барсов не ответил.

До района Филей доехали за час двадцать. Всё поле навигатора было красным или жёлтым, Москва стояла в пробках, а строящиеся развязки на МКАД только увеличивали время нахождения машин в пробках.

Барсов дважды звонил Еве, но пока что ничего особенного не происходило. В дверь Лузгиной больше не звонили, а мобильный майора молчал.

Остановились у арки во двор дома.

Вениамин набрал номер Евы:

– Какая машина вас преследовала?

– Серая «КИА» номер 123, регион не запомнила.

– Хорошо, мы подъехали, ждите.

– Может, вызвать-таки ещё кого-нибудь? – предложил Свержин.

– Справимся, – коротко бросил Барсов.

Они вышли из машины, сделали вид, что закуривают, осмотрели забитый автомобилями двор, но серую «КИА» не заметили.

– Обойди дом кругом, – сказал Барсов. – Я поднимусь по лестнице до шестого этажа, проверю, нет ли кого.

Лейтенант молча направился через двор.

Барсов медленно зашагал к подъезду, размышляя, как попасть в дом. Он мог воспользоваться домофоном Евы, но тем самым выдал бы себя наблюдателям, если они прятались где-то поблизости, и тогда терялся шанс захватить их врасплох и выяснить, кто этот смельчак.

Какой-то крупного телосложения мужчина в бейсболке мелькнул у двери подъезда, до которого было метров двадцать, и скрылся за дверью. Барсов успел лишь заметить его прямую спину. Показалось что-то знакомое в повороте головы и походке одетого по-летнему прохожего, в том, как он почти не машет руками. Но мужчина в бейсболке исчез, и Барсов переключил внимание на двор.

Интуиция молчала. Никто не кидал косые взгляды на проходящих прохожих, никто не возился у автомобилей. «Может, ей показалось?» – пришла успокаивающая мысль.

– Нашёл «КИА» с номером 123, – доложил Свержин. – И рядом фургон «Шевроле» с логотипом МГТС на борту. В кабинах никого.

– Значит, эти парни уже крутятся неподалёку. Возвращайся и останься у подъезда. Я поднимаюсь.

Барсов пристроился за какой-то пожилой женщиной с целлофановым пакетом в руке, набиравшей код домофона, помог ей открыть дверь, вошёл в подъезд следом.

Женщина села в лифт, уехала.

Барсов прислушался к звукам, долетавшим на лестничную площадку из глубин дома, бесшумно побежал по ступенькам вверх.

На площадках второго, третьего и четвёртого этажей никого не было.

На пролёте пятого на ступеньках лежало тело.

Барсов замер, пожалев, что не взял с собой оружия. Оглядел лежащего. Это был молодой белобрысый парень, одетый в обыкновенный джинсовый костюм. Он был жив, но почти не дышал. Кто-то умело применил удушающий приём и оставил потерявшего сознание на ступеньках, уверенный в том, что тот будет в отключке не меньше часа.

Барсов обыскал лежащего, обнаружил под курткой наплечную кобуру с пистолетом, а в кармане удостоверение лейтенанта Следственного комитета.

– М-мать вашу! – выдохнул он беззвучно.

На лестницу по-прежнему просачивались лишь звуки мирной жизни многоэтажного жилого дома, и это обстоятельство подсказывало Вениамину, что тот, кто идёт впереди, обезвреживая сотрудников СК, серьёзный профессионал и очень опасен.

Где-то наверху раздался тихий стук.

Барсов на цыпочках взлетел по ступенькам на шестой этаж, выглянул на лестничную площадку с четырьмя дверями.

На полу лежал ещё один человек, и тоже в джинсовом костюме, а у двери квартиры номер 12 замер тот самый мужчина в бейсболке, которого Барсов видел во дворе пару минут назад. Он оглянулся, и Вениамин с содроганием узнал Максима Калёнова.

Полковник ГРУ прижал палец к губам, кивнул головой на дверь.