бы он не служил. Ему столько дано, что хватит на сто лет отрабатывать авансы. Два замечания: нужно ускорить создание альтернативной команды для устранения русского президента. Мы не должны зависеть от одного-единственного варианта. Ваша ГОН может не справиться, либо случится какой-нибудь форс-мажор, умрёт господин Подвальный… да мало ли что ещё.

– Исключено, – заикнулся Хаус.

Пьяцци поморщился.

– Я просто привёл пример. Должна быть вторая группа, подчинённая другому специалисту.

– Группа формируется, ваше преосвященство.

– Она же должна будет устранить первую группу после успешного решения задачи. Сроки выполнения операции остаются прежними – середина июня, до запланированной трёхсторонней встречи президентов США, России и Китая.

– Проще всего было бы сбросить на Сахалин, – сделал попытку улыбнуться Эзра, – где будет проводиться встреча, нашего «Толстого Макса». Одним ударом покончили бы со всеми проблемами.

Пьяцци ощупал «метеоритные кратеры» на лице замдиректора ЦРУ холодными змеиными глазами. «Толстым Максом» военспецы США называли новую бомбу объёмного взрыва, сравнимую по мощности с атомной.

– Если это шутка, полковник, то неудачная. Мы не собираемся разворачивать полномасштабную ядерную войну.

– Русские не посмеют начать атаку…

– Русские не станут, но как вы остановите ваших «ястребов»? Или что ещё хуже – китайских? Президенты должны уйти в небытие в результате «случайных» событий. У спецслужб после этого не должно остаться сомнений в случайности происшествий.

– Прошу прощения, ваше преосвященство, я действительно неудачно пошутил.

– Как идёт подготовка к устранению вашего лидера?

– Спецсредства тестируются.

– Перечислите.

– Нанодрон, робот-инсект и, на крайний случай, снайпер-одиночка.

– Обойдитесь первыми двумя факторами. Если ваш «одиночка» попадётся, всё накроется медным тазом.

– Что? – не понял Хаус.

– Русская поговорка.

– Ага, – облегчённо сказал Хаус. – Уверяю вас, даже если снайпер попадётся, никто ничего не узнает о нашем заговоре. Он будет соответствующим образом запрограммирован и на допросе умрёт от сердечного приступа. – Хаус пожевал губами, осклабился. – Впрочем, он умрёт в любом случае.

– А президент?

– Первоначально мы планировали взорвать его, но отказались от этого варианта, слишком много неучтённых факторов. Президента укусит таракан или клоп, что приведёт к почти мгновенной остановке сердца. Препарат распадётся в крови через пару минут, яда никто не обнаружит.

Пьяцци кивнул:

– Неплохой вариант. А как вы собираетесь разделаться с русским президентом?

– Не мы.

– Прошу обойтись без ёрничества.

– Русские сами разрабатывают план устранения, однако он не намного отличается от нашего. Это будет либо робот-насекомое, либо робот-комар.

– У них есть такие гаджеты?

– Мы прорабатываем вариант доставки в Россию наших аппаратов.

– Не ошибитесь, полковник. На карту поставлено многое. Русские не дураки, они вполне могут догадаться об истинной миссии ГОН.

– Они уверены, что работают на благо страны, на благо народа. Для них Родина и народ священны. Им ни за что не сообразить, кто ими управляет.

– Хорошо, полковник, меня радует ваш оптимизм. Поторопите мистера Подвального.

Пьяцци выключил скайп, помедлил немного, набрал код связи с министром иностранных дел Лихтенштейна Маркусом Хансом-Адамом Фриком, являющимся по воле Бильдербергского клуба Главным админом Внедрения. Именно он отвечал за поведение «стада» – человечества как донора для Систем рептилоидного разума в Галактике. Именно он докладывал о проблемах на Земле в Имперский Кагал рептилоидов.

Композиция 18

Барсов

Москва

– Вы понимаете, майор, что подставили под удар все наши планы? – осведомился Зеленов, когда Вениамин доложил ему о ситуации с Яшутиным.

– Это не так, – угрюмо ответил Барсов, замкнув лицо на замок убеждённости в своей правоте.

После того как лейтенант позвонил ему из подмосковного посёлка Зелёный Дол, Барсов лично отправился к начальнику УВД города Долгопрудный, майору Кондратюку, куда увезли Яшутина, и «на пальцах» объяснил ему, что задержанный является сотрудником одной из спецслужб и готовится в выполнению ответственного задания. Что, кстати, соответствовало истине.

– Не хочу опускаться до угроз, майор, – закончил Барсов, сидя в кабинете Кондратюка, – однако, насколько я вник в ситуацию, по господину Шаромыжному давно плачет если и не верёвка, то камера, а вы, по сути, прикрываете его преступный бизнес. Давайте поступим следующим образом: я не спускаю материал в Следственный комитет, вы отпускаете Яшутина. Идёт?

Кондратюк – глыба мышц и костей весом под сто сорок килограммов – помолчал, разглядывая какие-то бумаги на столе, поднял светло-серые глаза на Барсова.

– Я должен дать ход рапорту младшего лейтенанта Деревяго.

– А кто узнает, что вы этому рапорту не дадите ход? Если младший лейтенант Деревяго поинтересуется, скажете, что направили дело в вышестоящую инстанцию.

Кондратюк помассировал шею мясистой ладонью.

– Гражданин Шаромыжный лично знаком с замгубернатора.

– В таком случае им вместе и сидеть, когда дойдёт до разбирательства. Но я даю вам слово не инициировать процесс.

– Хорошо, – изрёк начальник УВД.

И Яшутина выпустили из СИЗО.

Барсов отвёз лейтенанта на базу, не проронив ни слова. Лишь высадив его у общежития на территории базы, сказал:

– Ни шагу с базы до моего разрешения!

– Меня отчислят? – спросил Яшутин, не выглядевший особо расстроенным.

– Жди, – ответил Барсов.

Через час он встретился с Максимом Калёновым и сообщил ему о новом приключении лейтенанта.

– Ваш протеже, между прочим, Максим Олегович.

– Во-первых, он абсолютно прав, – флегматично заметил Калёнов. – Да, парень не сдержался…

– Второй раз!

– Да, второй, но скорее всего, я действовал бы точно таким же образом, защищая родных людей, разве что чуточку похитрее. Да и вы тоже вряд ли оставили бы своих близких в беде. Во-вторых, профессионально он безупречен, судя по разборкам с младшим Дзагоевым. У вас к нему есть