Тео подался вперед, как пшеничный колос под ветром, одновременно с тысячами других.

— Вот в чем секрет: гоблины тоже считали эту царственную чету своими королем и королевой! У нас они звались королем Золотой Глаз и королевой Серебряный Коготок. При этом они были также правителями карликов и пиксов, летунцов, гномов и хоббани — всего народа Эльфландии! Один король, одна королева! В середине Эльфландии, на Старом Кургане, восседали они на своих тронах, облеченные тьмой, увенчанные светом, и распоряжались всем на своей земле. Они любили высоких древесных лордов, чьи волосы излучали сияние, но умельцев-гномов, и быстрых как стрелы летунцов, и веселых свободолюбивых гоблинов они любили не меньше. Их самих почитали не все народы — взять хоть великанов, — но и среди птиц не все любят ветер, поднимающий их ввысь.

Это гоблинская история, а в ней, как известно вам всем, кроме самых младших, всегда имеются недомолвки. Древесные лорды давно спят в своих могилах в Полуночи, в Соборной роще, что окружает Старый Курган, а Эльфландией управляют их прапраправнуки. Там, где деревья некогда пили свет солнца и луны и давали приют другим на своих ветвях и под кронами, цветочные лорды ныне расцвечиваются яркими красками и карабкаются к свету, забывая о других.

Король с королевой тоже мертвы, а вместе с ними не стало порядка, когда каждый гоблин, тролль и лесной дух получал свою равную долю. Дети будут удивлены — старые и мудрые и без меня это знают, — но когда-то и Города не было, и одни эльфы не служили другим, а власть зажигать огонь, вызывать дождь и излечивать болезни шла не от цветочных лордов, а прямо от короля с королевой; она струилась, как воды великой реки, и каждый, будь то мужчина, женщина или ребенок, мог прийти на берег и почерпнуть из нее. Как старомодно! Как непрактично! Ведь каждый ребенок, когда-либо игравший в песок, знает: чтобы построить высокую горку, надо собрать песок в кучку, а не разбрасывать его вширь. Кучку надо терпеливо наращивать — лишь тогда получится что-то большое наподобие дома цветочного лорда или, к примеру, сказать, нашего Города. И если для этого приходится забирать песок из других мест, то что ж поделаешь. Как же быть тогда с магией? Это ведь не песок на речном берегу, чтобы все дети могли играть в нем на равных — и гоблины, и пэки, и цветочные лорды, тем более что ее теперь почему-то не хватает на всех, как хватало раньше — потому, возможно, что у нас больше нет короля с королевой. Лишь безумец или себялюбец мог бы пожелать, чтобы красоты нашего Города или могущество его лордов и леди делились на всех поровну. То время прошло, и кому же охота вернуться к его устаревшим обыкновениям?

По толпе прошел недовольный ропот, и Тео, несмотря на окутывавшую его радужную дымку, невольно забеспокоился: зачем Пуговица их разжигает? Сейчас они ринутся на мост, не глядя на огров, и стащат маленького гоблина вниз. Настроение Тео круто переменилось к худшему, и все вокруг стали казаться ему чужими и грозными. Что он делает здесь, среди них? И к чему, собственно, ведет свою речь Пуговица?

Гоблин между тем продолжал, как бы не слыша ропота и не замечая растущего недовольства:

— Кто-то скажет, что мы, гоблины, должны чувствовать себя особенно обделенными. Еще бы! Все эльфы теперь служат цветочным лордам, но не всех, как гоблинов, гнали в цепях на постройку Города, отняв у них родные леса и равнины. Не всех грузили в вагоны, разлучая женщин с мужчинами и детей с родителями. По окончании работ мы обнаружили, что бывшие наши земли принадлежат теперь цветочным лордам и леди, что леса наши огорожены, а распаханные равнины заняты городами и железными дорогами.

— Вы не единственные, кого они обобрали! — крикнул кто-то басом впереди Тео. — Мы, карлики, тоже не сдавались без боя! Они разогнали нашу гильдию, заморили голодом наши семьи. В одной только битве при Золотой горе погибли восемьсот двенадцать наших — их перебили, как крыс в амбаре! Не одни гоблины пострадали! — Другие голоса поддержали его, крича что-то о дриадах и о поругании Ардена. Теперь Тео стал понимать, что гнев толпы направлен не против Пуговицы.

— Вот видите, — сказал тот. — Я всего лишь глупый гоблин, сам еще молодой и поэтому плохо знающий историю. Очень возможно, что не один мой народ пострадал за могущественный цветок из чистого серебра и кристалла, что зовется Городом. — Гоблин слегка раскачивался, и голос его звучал напевно. — Однако час поздний, а я еще не закончил. Час поздний, и детям пора спать.

Я говорил вам, что в гоблинских историях всегда есть недомолвки, как и в гоблинских именах. И не мне говорить вам, что и в Эльфландии есть своя недосказанность, свой колодезь, полный тайн. По одну его сторону стоят древесные лорды и все другие эльфы, жившие безбедно и дружно. По другую сторону — мы, нынешние, уже без древесных лордов, зато с цветочными; гоблины, карлики и другие прислуживают у них за столом, надеясь снести домой хоть черствую корку. По одну сторону — Эльфландия времен короля и королевы, когда земля была богата и принадлежала всем. По другую — Эльфландия нашего времени, где цветочные дома сражаются друг с другом из-за власти, и выпускают драконов, и жгут не только своих врагов, но и всех, кто случайно окажется в месте их боевых действий. Чем должно заполниться недосказанное? Не мне говорить вам. Наши истории не отвечают на такие вопросы.

— Цветочные дома должны пасть! — крикнул кто-то.

— Они ограбили нас! — подхватил другой, и толпа заревела, как просыпающийся зверь, большой и страдающий.

— Осторожней, друзья мои! — призвал Пуговица. — Теперь, когда вся власть в руках у Цветов, задевать их было бы глупо. Кто осмелится осудить лорда Чемерицу или лорда Дурмана? Ведь это они содержат из милости безработную городскую бедноту, и они же из милости не посылают сюда солдат, чтобы арестовать всех, кто покинул свои дома вопреки введенному парламентом военному положению. Не забывайте, что парламент может в любое время издать нужный указ и отправить всех жителей этого незаконного поселения в рабочий лагерь, а то и на казнь.

— Пусть только сунутся! — закричала высокая женщина цвета сельдерея, и другие поддержали ее.

— Тише, тише, — сказал Пуговица. — Мы должны сохранять спокойствие. Цветочные лорды думают, безусловно, только о вашей пользе, и у них, поверьте, есть средства, чтобы удержать свою власть над Городом и власть Города над всей Эльфландией. — Он помолчал, слушая шум толпы и оглядывая море освещенных факелами лиц.

«А здорово это, наверно, смотрится сверху, — подумал Тео. — Карнавал, отягощенный Хэллоуином».

Над недовольными выкриками поднялся одинокий, горестный волчий вой.

— Если б я думал, что цветочные лорды есть зло и правление их преступно, — заговорил вдруг Пуговица, — я рассказал бы вам совсем другую историю. — Толпа притихла. — Я счел бы долгом чести сказать, что когда-нибудь власти Цветов настанет конец. Я был бы обязан в кои-то веки обойтись без недомолвок и вспомнить, что смерти короля с королевой не видел никто, кроме лордов пресловутых Семи Семей, и что число этих семей ныне сократилось до трех — так разбойники режут глотки один другому, не поделив богатой добычи. Что кончина короля и королевы, под чьей справедливой рукой мы жили так долго, возможно, не просто случайность. Что их преемники поджигают дома друг друга и гоняют наших детей кнутами по улицам.