Остатки его экипажа принял на борт флагманский № 50, который также имел повреждения, не мог дать полный ход, с трудом управлялся, но сохранил еще одну торпеду в аппарате. Торисаки решил разведать бухту Кокинай, откуда был обстрелян его отряд, а не имевший торпед, с разбитой артиллерией и большой, кое-как заделанной подводной пробоиной, «ноль восьмой» отправил также к мысу Омо для передачи сведений и последующего перехода в Оминато на ремонт.

Однако изрядно потрепанному кораблику всего в полсотни тонн водоизмещения, переход через пролив при неспокойном море оказался не по силам. Пробоина снова открылась, и вода начала быстро прибывать. Вскоре пришлось погасить котел и остановить машину. Пытались двигаться под импровизированным парусом, сооруженным из тента, но течением и сулоями все глубже садившегося в воду «ноль восьмого» сносило в сторону океана, швыряя как щепку.

В столь бедственном положении миноносец был обнаружен одной из дозорных шхун, двинувшихся с рассветом на разведку к Хакодате. Но прежде чем она успела приблизиться, он пошел ко дну. Тех, кто смог удержаться на воде, подобрали. Даже услышав их новости, принципиально расходившиеся с тем, что было известно до этого на японском берегу Цугару, возвращаться разведчики не стали, решив сначала как следует прояснить ситуацию у крепости при свете дня.

По этой причине известие о преждевременности оптимистичных рапортов нового командира второго ударного отряда задержалось с отправкой почти на полсуток. К этому времени в штабе военно-морского района в Оминато уже начали тревожиться из-за слишком долгого молчания пары вспомогательных крейсеров, ушедших громить русское судоходство у западного побережья Хоккайдо. Как оказалось, не зря (факт гибели в бою «Гонконг-мару» и «Кагава-мару» удалось установить через два дня).

* * *

Поскольку все новейшие истребители имели повреждения разной степени тяжести и нуждались в ремонте, Асаи, связавшись с главной квартирой в Токио, получил разрешение на отход в залив Сендай, куда вся флотилия, за исключением одного угольщика, отправилась уже вечером.

Там, в бухте Исиномаки у острова Тосиро, к отряду должны были присоединиться плавмастерская «Карасаки-мару», плавбаза «Таохачи-мару» и специальный транспорт флота «Миире-мару». В ближайшее время ожидалось прибытие вспомогательных крейсеров «Мукогава-мару», «Кориу-мару», «Кейджо-мару», «Кайджо-мару» и «Фусо-мару». Поскольку нормальной береговой обороны в тех местах не было, в случае опасности предписывалось укрыться в расположенной неподалеку живописной лагуне Мацусима. Среди более двух с половиной сотен ее островков, заросших соснами, можно было легко затеряться целому флоту.

В дальнейшем планировалось использовать Сендай, как тыловую базу. Основные действия должны были происходить гораздо севернее, в Цугару и у выхода из него в Тихий океан. Пролив планировалось плотно перекрыть дозорами, захватывающими так же и направления движения русских рейдеров от Курильских островов, опираясь на угольную станцию на рейде Хатиное.

Но внезапная вылазка тяжелых русских кораблей из Хакодате к югу вдоль тихоокеанского побережья Хонсю нарушила эти планы. Хатиное теперь оказался совсем не безопасным пунктом для базирования легких сил. К тому же очень скоро стало известно, что в эти же дни кардинально изменилось вообще все соотношение сил на море, причем не в пользу Страны восходящего солнца.

Продолжать атаки в таких условиях становилось слишком рискованно. Второй ударный отряд ушел на ремонт в Йокосуку, а ставший теперь уже передовым пункт базирования в заливе Сендай был развернут только через неделю, когда выставили оборонительные минные заграждения, выделили орудия и максимально быстро подготовили площадки для береговых батарей на островах Аджи и Тосиро.

В полученной обосновавшимся там капитаном второго ранга Асаи директиве из Токио ставились уже совершенно другие задачи. Теперь вспомогательные крейсера, базируясь на бухту Исиномаки, должны были обеспечивать безопасность судоходства севернее Токийского залива, организовав плотные линии дозоров к востоку от этого порта. Рассчитывать на подкрепления не приходилось, поскольку значительные силы оказались задействованы в срочной эвакуации Корейского экспедиционного корпуса, а потом блокированы в заливе Вакаса.

Остаткам отряда поручалась активная разведка в районе пролива Цугару, по возможности минирование вод вокруг Хакодате и проливов на юге Курильских островов, а также охрана побережья в заливе Сендай и дальнейшее усиление оборонительных минных заграждений в нем. Для этой цели ожидалось прибытие транспорта «Атаго-мару» с трюмами, полными мин. Обеспечение безопасности перехода этого судна из Токийского залива в залив Сендай также возлагалось на Асаи.

Теперь главной задачей становилось не допустить дальнейшего продвижения русских на юг. О любых наступательных действиях японскому флоту пришлось на время забыть вследствие тяжелых потерь, понесенных в новых боях у Цусимы. До подхода подкреплений из Латинской Америки империи предстояло сосредоточиться на обеспечении максимальной безопасности своего судоходства, хотя бы во внутреннем море и у Токийского залива, и на накоплении необходимых ресурсов для проведения в кратчайшие сроки предстоящего ремонта и обеспечения последующих активных действий ожидаемого пополнения. Союзники обещали помощь, но снова не бесплатно.

1. Работу японской разведки и принимавшиеся меры по борьбе с ней наглядно показывает «Объяснительная записка о системе японского шпионажа», составленная штабс-капитаном Владивостокской жандармерии Михайловым 28.07.1906 года. В ней говорится, что многочисленными наблюдениями и агентурными данными несомненно установлены факты измены с русской стороны целой группы лиц, выразившиеся в продаже военных секретов и новостей крепости. Главный инженер крепости полковник Жигалковский не смог организовать должного хранения секретных документов. Следствие – украдены планы фортов и батарей (после войны имел многомиллионное состояние). Акционеры Уссурийского горнопромышленного общества (в их числе комендант генерал-лейтенант Воронец, директора Русско-Китайского общества Масленников и Эпштейн, агент ДОБРОФЛОТА вице-адмирал в отставке Терентьев) настояли на прекращении строительства в начале 1905 года железнодорожной ветки к Сучанским копям. Директором-распорядителем компании состоял Эдгар Самсонович Швабе, английский коммерческий агент, полковник британского флота в отставке. Его личный секретарь Лохвицкий подозревался в шпионаже и сумел скрыться. Сильно замешаны фирмы «Владимир Шевелев» и «Моисей Семенов», шкипер дальнего плавания Петр Кошкин, Смолин, несколько греков, евреев, много черкесов и каторжан. Участвовал Борис Оржих, отсидевший в крепости 9 лет за попытку цареубийства, а во Владивостоке занимающийся цветоводством. От лица фирмы «Кунст и Альберс» (есть лента с аппарата Уит-стона) в Кардиф передали телеграмму о посылке трех машин именно в день выхода трех крейсеров Владивостокского отряда к берегам Японии. Следствие – встреча с сильной эскадрой Камимуры. Фирма «Кларксон» и ее глава англичанин В. Кларксон имел точные сведения, далеко раньше газетных. Всякому успеху японцев открыто аплодировал у себя в канторе, не стесняясь русских служащих. Американский публичный дом «Северная Америка» собирал информацию о флоте. Только во вторую половину войны, благодаря неусыпному надзору и многочисленным арестам удалось сократить поток сведений и добиться их задержек. Однако скоординированной работы не получалось. Выявляли и ловили шпионов небольшой отряд жандармов, агенты начальника транспортов Маньчжурских армий, разведотделение штаба тыла войск Дальнего Востока, Управление КВЖД, штаб Заамурского округа отдельного корпуса пограничной стражи, разведотделения армий и штабы частей. Контрразведкой занимались еще и люди купца Тифон-тая, активно сотрудничавшего с нашим командованием. И все одновременно, причем с соблюдением, в первую очередь, принципов корпоративного патриотизма или коммерческо-коррупционных интересов.