информацией о лауреатах. Так и появилось здание в виде пирамиды. В 1992 году состоялась первая церемония вручения премии, лучшим фильмом, по мнению режиссёрского факультета, стала работа Чжан Имоу «Цю Цзюй обращается в суд». Далее в 1993 году все факультеты единодушно проголосовали во всех номинациях за фильм Чэнь Кайгэ «Прощай, моя наложница».

Вот только о результатах премии необходимо было докладывать властям, и если те всё одобряли, тогда результаты вступали в силу. Но в этот раз власти запретили выбирать лучшим фильмом «Прощай, моя наложница» по той причине, что там присутствовали сцены, связанные с культурной революцией и гомосексуализмом! Пекинской киноакадемии пришлось заставить студентов заново провести голосование, в итоге другие факультеты в своих номинациях поменяли лауреата, однако режиссёрский факультет по-прежнему выбрал в качестве лучшего фильма «Прощай, моя наложница».

Вот так канула в небытие вторая «Пирамида». В 1994 году киноакадемия хотела возобновить премию и придумала выход: провести одну церемонию за два года. Вторая «Пирамида» за 1993-1994 года вновь открылась для голосования. Большинство факультетов выбрало победителем картину «Спиной к спине, лицом к лицу», но режиссёрский факультет опять выбрал «Прощай, моя наложница».

С тех пор вторая церемония вручения премии так и не была успешно проведена. Пирамида, которая должна была стать символом Пекинской киноакадемии, превратилась в место, где студенты объяснялись в любви, веселились либо в пьяном состоянии взбирались по стенам.

Задумавшись об этом, Чжан Хуэйцзюнь горько вздохнул про себя. В такой обстановке действительно крайне сложно заниматься наукой и творчеством. Он, собравшись с мыслями, сказал:

– Прежде планировалось гравировать на пирамиде информацию о лауреатах, но впоследствии мы столкнулись с кое-какими трудностями и пока отложили это дело.

– Что случилось? – пребывал в лёгком недоумении Ван Ян.

Остановившись, он поглядел на ровную пирамиду перед собой, но не обнаружил никакой информации о лауреатах. С какими трудностями столкнулась академическая премия? С финансовыми? Для этого требуется так много денег? Неужели никто из выпускников не спонсировал?

Ван Ян с улыбкой произнёс:

– Мне кажется, это замечательная идея. Тогда бы будущие студенты, глядя на эту пирамиду, вдохновлялись, чувствовали себя частью чего-то большего… Академии нужно это? Почему ничего не получилось?

– Видите ли, господин Ван… – лицо Чжан Хэйцзюня выражало неловкость, остальные руководители оцепенели.

Пытаясь скрыть за улыбкой смущение, он произнёс:

– У нас тут своеобразная ситуация. Результаты одной из церемоний верхи не одобрили, поэтому… дело прогорело.

Верхи? Ван Ян недоумённо нахмурился. Какая в конце концов процедура отбора лауреатов? Ещё и нужно одобрение “свыше”? Да что эти власти… Он вдруг не удержался и воскликнул:

– Да как так можно!..

В порыве эмоций эти слова были произнесены на английском, и из него чуть не вырвалось: «Какого чёрта!» Задрав голову, он взглянул на пирамиду, в его груди горело пламя гнева.

– Разве так можно, я не верю, обидно… Как жаль, – вскинув брови, вздохнул Ван Ян.

С этими словами он направился к учебному корпусу, как вдруг ему показалось, будто прекрасная обстановка вокруг связана красными кандалами, а весь мир – это светлячок.

Он, естественно, знал, чему подвергались здешние вузы, но не думал, что всё зашло настолько далеко. Ему было крайне досадно и больно осознавать, как эта пирамида зачахла, не успев расцвести.

По идее, вуз должен представлять из себя свободную, независимую страну, где есть академическая свобода, свобода мысли, где преподаватели и студенты не чувствуют себя скованными. В этом случае формируется так называемая учебная атмосфера. Если даже какую-то премию контролируют “верхи”, как тогда можно давать хорошее образование… или снимать хорошее кино? Это совсем уж… У Ван Яна руки чесались врезать тем, кто не одобрил результаты, переломать все кости этим подонкам.

Несмотря на то, что после пирамиды провели экскурсию по очень красивым учебным корпусам и продвинутым кинолабораториям, несмотря на смех и бодрые голоса Чжан Хуэйцзюня и других руководителей академии, настроение у Ван Яна упало, разве что слабая улыбка ещё сохранялась на лице. В любом случае ему как студенту, вылетевшему из Южно-Калифорнийского университета, нечего было предложить, а если бы и было, это ничего бы не изменило. Но студентам не повезло: они всей душой стремились к знаниям, однако подвергались воздействию лишившегося души вуза.

После долгой экскурсии по зданиям Ван Ян вновь оказался на тенистой дорожке кампуса. Ему не хотелось, чтобы его и дальше обступала большая толпа людей, поэтому он сказал руководителям академии, что хочет самостоятельно побродить по территории, ему достаточно сопровождения телохранителей и ассистентки. Чжан Хуэйцзюнь, естественно, не возражал и не беспокоился о безопасности Ван Яна, потому что сегодня утром разрешалось посещать учебное заведение только сотрудникам и студентам, все уже были проинструктированы о том, что нужно соблюдать дисциплину.

– И чего Ван Ян так долго стоял здесь! Мы тут ежедневно репетируем, теперь каждое утро буду думать о нём! Блин!

– Ха-ха-ха!

– Не говори чушь!

– Смотрите, Ван Ян! Вон там, он, кажется, смотрит на нас! Он улыбнулся!

– Ой, он что, идёт сюда? Он вроде идёт сюда, ой-ой, он идёт сюда!

– Мамочки!

Немного погуляв, Ван Ян вернулся обратно к пирамиде и заметил возле этой постройки примерно десять девушек, которые жестикулировали, смеялись и о чём-то разговаривали. Увидев, какой возбуждённый взгляд на него бросила одна длинноволосая девушка, он улыбнулся ей. Должно быть, это студентки Пекинской киноакадемии? У них театральная репетиция? Как примерно у Нэнси на режиссёрском факультете? Видя, что их, похоже, переполняют эмоции, Ван Ян направился к ним.

Молодые девушки были очень красивы и великолепно бы смотрелись в кадре. У всех был разный типаж, одеты они были довольно стильно и прелестно. Ван Яну показалось, что они, скорее всего, учатся на актёрском факультете. Заметив, что он приближается в сопровождении телохранителей, чрезмерно возбуждённые девушки, напротив, притихли и приняли напряжённый вид. Это же волшебный юноша!

Подняв руку, он с улыбкой поздоровался:

– Hi! Привет.

– Hi! Привет… – тотчас откликнулись слегка растерявшиеся девушки.

У всех в данный момент были разные мысли. У одних взыграли фанатские чувства, они готовились попросить автограф и совместное фото. Другие задумались над тем, как бы произвести впечатление на этого выдающегося режиссёра, чтобы запомниться ему, ведь кто знает, может, в будущем ему потребуется актриса на какую-то роль, а тут в его памяти всплывёт лицо той самой! Третьи же хотели завязать с ним знакомство. Но у всех была одна общая мысль: им выпал уникальный шанс!

– Режиссёр Ван! Я учусь здесь на актёрском факультете…

–