Нападение Германии на Советский Союз 22 июня 1941 г. заставило руководство СССР действовать в условиях цейтнота, навязанного противником. В первые дни войны оно не сумело адекватно оценить масштаб агрессии, и части Красной армии получили совершенно абсурдный, не соответствующий возможностям и сложившимся обстоятельствам приказ выбить немецкие войска за пределы Союза. Как известно, усилия Красной армии остановить наступление немцев контрударами успехом не увенчались, и наши войска понесли колоссальные потери. В самых неблагоприятных условиях начала войны пришлось действовать и особому резерву Коминтерна, о котором упоминает наш герой.

В день нападения в 7 часов утра Г. Димитров был вызван в Кремль к Сталину. По мнению руководства ВКП (б) официальной задачей Коминтерна отныне становилось содействие СССР в борьбе против немецко-фашистских захватчиков. После возвращения из Кремля Димитров собрал экстренное заседание Секретариата ИККИ, на котором проинформировал присутствовавших о военно-политической ситуации, сложившейся после начала войны. Он отметил, что в настоящий момент в отдельных странах не следует призывать ни к свержению капитализма, ни к мировой революции. Особую роль Димитров отводил пропаганде, которая, по его мнению, должна быть такой же наступательной, как и война против фашизма. В тот же день компартиям Англии, Болгарии, Германии, Голландии, Китая, США, Франции, Швеции и Югославии были направлены шифровки. В них указывалось, что защита СССР – это защита всех народов оккупированных нацистской Германией европейских стран.

23 июня Г. Димитров провел совещание с группой болгарских революционеров-эмигрантов: Х. Боевым, И. Винаровым, В. Коларовым, С. Димитровым и Г. Дамяновым. На этом совещании он в общих словах обрисовал положение на фронтах и внес предложения по использованию политэмигрантов в борьбе против немецких войск.

«Исполнительный комитет Коминтерна, – вспоминал впоследствии об этом совещании И. Винаров, – предложил ЦК ВКП (б) и Советскому правительству сформировать специальный интернациональный полк в составе бригады и получил на это согласие. В этот полк Г. Димитров решил собрать всех политических эмигрантов – испанцев, французов, англичан, немцев, чехов, словаков, австрийцев, болгар, румын, греков, поляков, итальянцев и других, – которые нашли себе вторую родину в Советском Союзе. Бригаде, личный состав которой превысил бы несколько тысяч человек, надлежало формироваться в Москве и включиться в оборону советской столицы. Нас троих (Боева, Радойнова и меня) Коминтерн направил в интернациональный полк и поставил задачу по его созданию. При его формировании нам гарантировалась необходимая поддержка Коминтерна и лично Георгия Димитрова.

Еще до сформирования бригады Георгий Димитров потребовал от нас привести в боевую готовность находившихся в Москве и ближайших окрестностях болгарских политэмигрантов. Часть из них предполагалось включить в состав бригады для обороны Москвы, а другую – отправить со специальными заданиями в тыл немецко-фашистских войск.

– Вы понимаете, что я имею в виду, товарищи, – добавил Георгий Димитров. – Я имею в виду Болгарию… Заграничное бюро нашей партии решило, – продолжал он, – направить группу из нескольких десятков политэмигрантов в помощь партии. Вы знаете, она находится на нелегальном положении с 1923 г. Многие тысячи болгарских коммунистов были уничтожены во время Сентябрьского восстания 1923 г. и в апрельские дни 1925 г. Тысячи позднее были брошены в тюрьмы, расстреляны, повешены. Несколько сот сражались в Испании, немало болгар сложили головы на испанской земле. Часть бойцов интернациональных бригад сумела вернуться в Советский Союз или в Болгарию, но большинство из них попали в концентрационные лагеря во Франции… Ввиду этого партия в настоящий момент не имеет достаточного количества подготовленных кадров. Как же она поведет парод на вооруженную борьбу?

Задача группы состояла в том, чтобы проникнуть через линию фронта в Болгарию, которая фактически являлась гитлеровским тылом, и там оказать помощь Центральному Комитету по организации антифашистского движения Сопротивления.

– Что касается состава группы, – сказал Георгий Димитров, – то это уточните с Георгием Дамяновым. Следует самым внимательным образом оценить возможности каждого человека. Сейчас на родине нужны не просто бойцы, которые могут только стрелять, а командиры и организаторы, способные повести за собой массы, возглавить партизанские отряды… Действуйте как можно быстрее, – закончил Георгий Димитров. – Наш главный интернациональный долг теперь состоит в том, чтобы сделать все возможное для оказания помощи советскому народу…

Группу составлять начали немедленно. К концу июня мы уточнили, кого из людей следует включить в ее состав. Люди были различных специальностей – военные инженеры, экономисты, партийные работники, журналисты, профессора. Большинство из них были с богатым революционным опытом, участники Сентябрьского восстания, бойцы интернациональных бригад в Испании – лучшая часть болгарской политэмиграции, часть „золотого фонда“ нашей партии, как в свое время сказал Васил Коларов.

На каждого члена группы мы составили краткую характеристику. К этой работе подключился и Цвятко Радойнов, который вернулся из командировки, где смог, как он рассказывал, почувствовать запах войны. Подготовленный список был представлен в Заграничное бюро партии. И был одобрен.

В конце июня приступили к вызову намеченных людей».

Именно так началось формирование первой разведывательно-диверсионной резидентуры Особой группы, получившей кодовое название «Братушки». И опять – в который уже раз! – в истории нашей страны в XX в. свою роль сыграли сотрудники нелегальных структур ИККИ.

Предварительная работа по комплектованию разведывательно-диверсионной резидентуры началась еще до официального приказа об образования Особой группы. 25 июня 1941 г. совершенно секретный список из 29 болгар-коминтерновцев, участников войны в Испании, проработанный в секретариате Г. Димитрова, был доставлен специальным курьером из Коминтерна на Лубянку и лег на стол П. А. Судоплатова. Павел Анатольевич основательно потрудился над ним. Список густо испещрен его краткими пометками и в конце содержит короткую и энергичную резолюцию: «т. Пудин. Весьма срочно! Проверить по выездным делам всех перечисленных в этом списке лиц».

А через два дня, 26–27 июня, был отдан приказ НКВД о формировании войск Особой группы при наркоме внутренних дел СССР для выполнения специальных заданий в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками. В момент, когда гитлеровские войска уже взяли столицу Белоруссии, а вожди советского государства, потрясенные вероломством и мощью удара, находились в растерянности, будучи не в состоянии объяснить своему народу, что произошло «с непобедимой Красной Армией», П. А. Судоплатов и его коллеги были вынуждены предпринимать быстрые и энергичные меры.

«В формировании войск и оперсостава этой группы, – вспоминал П. А. Судоплатов, – мы опирались на кадры внутренних войск и соответствующих оперативных подразделений НКВД. Первоначально наряду с Эйтингоном мне без официального приказа в качестве заместителя был придан Ш. Церетели, занимавшийся отбором добровольцев-спортсменов на стадионе „Динамо“. Он был организатором успешно закончившейся борьбы с бандитизмом на Кавказе в 20-е гг.