Однако сделать все это было очень непросто. К началу войны с Советским Союзом гитлеровские спецслужбы и их коллеги из сателлитов фашистской Германии почти полностью уничтожили коммунистическое подполье и ликвидировали агентурную сеть Коминтерна в Болгарии, Румынии, Венгрии, Словакии и Польше. Те немногие, что смогли уцелеть после репрессий, ушли в глубокое подполье, потеряв связь с советской разведкой и Коминтерном. Лишь горстке удалось скрыться от преследований гестапо и полиции, а затем через третьи страны добраться до СССР. Связь с коммунистическим подпольем была нужна как воздух. Поэтому П. А. Судоплатову и его подчиненным ничего другого не оставалось, как осуществлять комплектование первых резидентур из числа бывших бойцов интербригад, воевавших с фашистами в Испании, и коминтерновцев, проживавших в СССР и чудом избежавших массовых чисток и репрессий.

Спустя две недели после начала войны Судоплатов и его коллеги приступили к формированию первых разведывательно-диверсионных резидентур, предназначенных для заброски в глубокий тыл противника.

В последний день июля заместитель начальника 5-го отдела I Управления НКВД капитан госбезопасности В. Дубовик подробным рапортом доложил о результатах выполнения указания. Вместе с сотрудниками отдела он выполнил поистине титаническую работу. Несмотря на хаос и неразбериху, царившие в первые дни войны во многих учреждениях, органы государственной безопасности работали без существенных сбоев. Все 29 кандидатов в будущую резидентуру были установлены и изучены. По каждому из них в рапорте содержится подробная и объективная информация. В большинстве своем это оказались люди, которые не нуждались в особых рекомендациях. Так, например, Николов Ангел Ангелов (Миленков Александр Петков) имел за своими плечами многолетний опыт подпольной борьбы. Когда над ним нависла угроза ареста, по каналам Коминтерна он покинул Болгарию и затем в ряде стран Западной Европы выполнял специальные задания. С началом Гражданской войны в Испании добровольцем отправился на фронт, где командовал пулеметной ротой. Янков Георгий Петрович (Петков Мирко Станков) в 1923 г. руководил революционным восстанием в одном из районов Центральной Болгарии. Был приговорен к двенадцати годам тюремного заключения, но бежал из тюрьмы. Заочно трижды приговаривался к смертной казни. По нелегальному каналу ушел в СССР и продолжил партийную работу в Коминтерне. В 1937 г. воевал в Испании, инструктор 1-го батальона броневиков. Димитров Димитр Илиев за революционную деятельность заочно был приго ворен к смертной казни, но продолжил борьбу в глубоком подполье. Полиции не удалось его захватить – помогли скрыться русские друзья. В Советском Союзе он нашел не только новый дом, но и ответственную работу. Долгое время по линии нелегальной резидентуры работал в Китае, а затем в составе интернациональной бригады сражался в Испании. Радойнов Колев Цвятко принимал активное участие в народном восстании 1923 г. Спасаясь от преследований полиции, эмигрировал в СССР, где обрел свою вторую родину. Не раз рискуя жизнью, служил ей на самых ответственных и опасных участках. Неоднократно выполнял специальные задания Коминтерна и советской разведки. За свои заслуги удостоился высокого воинского звания полковник. Иван Цолов Винаров занимался закупкой и похищением с армейских складов оружия для компартии. В 1921 г. арестован, бежал, эмигрировал в СССР. Занимался транспортировкой оружия из СССР в Болгарию. С 1924 г. – сотрудник РУ РККА. В 1925 г. был на нелегальной работе на Балканах. С 1926 г. – военный советник, в 1927–1929 гг. помощник резидента в Китае. В начале 1930-х гг. резидент в Австрии и на Балканах. В декабре 1936-го – марте 1938 г. руководил в Париже оказанием помощи республиканской Испании.

Других их соратников – Ярома Панайота Георгиева, Мискетова Атанаса Дойчева – в Болгарии также ждали смертные приговоры. А остальные члены резидентуры «Братушки» имели в совокупности несколько сотен лет тюремного заключения!

Несмотря на опасность быть пойманными, все без исключения кандидаты без малейшего колебания пришли на встречу с капитаном государственной безопасности В. Дубовиком в административный корпус стадиона «Динамо». На встрече также присутствовал сотрудник I Управления НКГБ СССР (разведка) лейтенант А. Галкин, которому предстояло с позиций советского полпредства в Софии координировать работу руководителей групп резидентуры. И это была непростительная, но, к сожалению, не последняя ошибка, допущенная подчиненными П. А. Судоплатова! То ли горячка первых военных дней, то ли абсолютная вера в людей, не раз смотревших смерти в глаза, заставили капитана В. Дубовика пренебречь главным правилом любой спецслужбы – конспирацией. Участники будущей разведывательно-диверсионной резидентуры не только увидели друг друга, но и теперь знали своего будущего координатора – А. Галкина!

В последующем эта ошибка потянула за собой другую: сотрудники, занимавшиеся подготовкой «Братушек», видимо, понадеялись на многолетний опыт нелегальной работы ее участников и не провели требующегося в таких случаях подробного инструктажа. Как следствие, отдельные наиболее несдержанные и горячие проговорились в кругу близких друзей о скорой высадке разведывательных групп на Черноморском побережье Болгарии и последующей подготовке восстания. Кроме того, помимо Г. Димитрова об особой миссии «Братушек» в общих чертах были осведомлены несколько членов болгарской секции в Коминтерне. В условиях несоблюдения жестких правил конспирации произошла банальная утечка информации о предстоящей операции.

4 июля 1941 г. Димитров доложил Сталину пожелания болгарских коммунистов об организации восстания против царя Бориса и его немецких покровителей в Болгарии. Реально оценивая ситуацию, Сталин ответил: «Никакого восстания сейчас. Разобьют рабочих. Пока мы не можем оказать никакой помощи. Попытка восстания будет провокацией».

5 июля 1941 г. конспиративное существование Особой группы было легализовано приказом наркома внутренних дел СССР. Новый (старый) руководитель группы – майор государственной безопасности П. А. Судоплатов и его заместители Н. И. Эйтингон и Ш. О. Церетели продолжили работу в условиях жесточайшего лимита времени и кадров.

Узнав об утечке информации, 7 июля 1941 г. начальник 3-го отдела I Управления НКГБ СССР за № 8 /1431 ориентировал П. А. Судоплатова «о фактах распространения гражданином Болгарии „П“ слухов о том, что якобы по поручению НКВД СССР он должен вылететь на самолете в Болгарию с каким-то заданием». Павел Анатольевич отреагировал незамедлительно и потребовал от Н. Эйтингона, В. Дубовика и А. Галкина: «Срочно отозвать из групп лиц, отрицательно себя зарекомендовавших».

К сожалению, его решение оказалось запоздалым, слухи о предстоящей высадке разведывательных групп в Болгарии с целью организации восстания «пошли гулять» среди более чем тысячной болгарской колонии коминтерновцев в Москве.

«Каждый болгарский политэмигрант, – вспоминал И. Винаров, – считал своим долгом, делом личной и революционной чести идти в самое опасное место боя. Некоторых из них, кто не имел необходимого опыта работы во вражеском тылу, мы не вызывали, но каким-то образом они узнали, что наши группы готовятся к отправке туда, в Болгарию, и шли сами – и не раз, – настаивали, просили, умоляли принять их, чтобы встать в ряды первых, кто отправится сражаться на родную землю. Все они с трогательным волнением высказывали свои просьбы. А ведь просили только о том, чтобы им разрешили сражаться».