по-разному: в истории фигурируют и Забила, и даже, на итальянский лад, Забелло. Двоюродным дедушкой будущей певицы был известный украинский поэт Виктор Забела, на стихи которого М.И. Глинка сочинял песни, ставшие со временем подлинно народными – «Не щебечи, соловейку» поют и в наши дни.

Виктор Николаевич Забела считался колоритной личностью. Глинка упоминал поэта в своих дневниках, Тарас Шевченко взял его прототипом героя повести «Капитанша», одновременно с Гоголем Забела учился в Нежинской гимназии. Вот таким был дальний родственник Надежды, хотя и близкая родня ему немногим уступала. Дед певицы, Пётр Иванович, всячески поддерживал своих детей и внуков в их творческих стремлениях, и хотя сыну его, Ивану Петровичу, не довелось стать профессиональным художником, о чём тот сожалел, зато дочь и внучка, Анна и Надежда, каждая на свой лад, отметились в изобразительном искусстве, а Надя – ещё и в музыке. Точнее, в первую очередь – в музыке.

Пармен, родной дядя Надежды и младший брат Ивана Петровича, не просто пошёл за мечтой юности, но догнал её, оседлал и стреножил. Пармен Петрович стал известным ваятелем, чьи работы мы все хотя бы раз в жизни да видели – это скульптурные изображения Шевченко, Гоголя, Тургенева, Некрасова и так далее. На знаменитой Ватрушке, площади имени Ломоносова в Петербурге, установлен памятник русскому учёному, созданный Парменом Петровичем в 1892 году и подписанный «П. Забелло» (скульптору такой вариант имени, судя по всему, приличествовал больше, так как звучал «по-итальянски»).

Родная тётка Надежды, Анна Петровна, была музой, женой и верным другом известного живописца Николая Николаевича Ге. Художником Ге стал во многом благодаря знакомству с семейством Забелы – Пармен был его товарищем, одноклассником в киевской гимназии; под влиянием друга Николай Николаевич и решился поступать в Академию художеств. Женившись на сестре Пармена, Ге связал себя прочными узами со всеми Забела, и брак их с Анной Петровной оказался очень удачным. Получив пенсию от Академии художеств, супруги Ге долгое время жили во Флоренции, в гостях у них бывали Александр Иванов, Михаил Бакунин и Александр Герцен, портрет которого Ге исполнил в 1867 году. После 1870 года семейство Ге обосновалось в Петербурге, там их навещали Тургенев, Некрасов, Салтыков-Щедрин и другие. Ну а поздние годы семья провела на хуторе Плиски Черниговской губернии. Туда запросто приходил с котомкой Лев Толстой, с которым Николай Николаевич Ге сблизился в старости, а ещё в Плисках подолгу и с удовольствием гостили племянницы – Екатерина и Надежда.

И немного подвинем рояль…

Екатерина Ивановна Забела была десятью годами старше Надежды, она обучалась в Киевском музыкальном училище по классу фортепиано. Наблюдательная умная девушка имела прогрессивные взгляды и на протяжении многих лет вела дневники, в которых подробно описывала события своей жизни. Спустя годы, основываясь на её записях, В.В. Стасов будет составлять книгу воспоминаний о Н.Н. Ге: дело в том, что Екатерина вышла замуж за сына художника, Петра Николаевича, и связь между двумя талантливыми семьями стала ещё крепче. Сама Екатерина впоследствии опубликует воспоминания о последних годах жизни своего зятя, Михаила Врубеля – они были с ним очень дружны, вели постоянную переписку.

Врубель явно дорожил этой своей родственницей, доверял ей.

Надежда Забела проводила в Плисках летние вакации и всё время, свободное от обучения в Киевском институте благородных девиц. Киев стал к тому времени её родным городом, а институт – первой ступенькой на пути к славе. Воспитание благородных девиц, по мнению руководства института, не могло быть полным без музыкальных дисциплин – здесь преподавали хоровое и сольное пение, учили игре на фортепиано, устраивали литературно-музыкальные вечера. Первым учителем музыки, положившим начало успехам Забелы, стал Николай Витальевич Лысенко, известный пианист, популяризатор народного творчества, страстный поклонник Шевченко.

Институт Надя окончила в пятнадцать лет, с большой серебряной медалью – подкачали география и русская словесность, по этим предметам в её аттестате не «отлично», а «очень хорошо». Что, впрочем, тоже очень хорошо, точнее – отлично! В 1885 году Забела уже была студенткой Петербургской консерватории, занималась в классе легендарной Наталии Ирецкой. Профессор Ирецкая была личностью довольно самобытной. Наталия Александровна работала со своими ученицами (она имела дело исключительно с женскими голосами) не по традиционной методе, а по той, что была разработана ею лично. Прежде всего, принимала к себе в класс далеко не каждую голосистую девушку. «Для искусства нужна голова», – говорила Ирецкая, делая выбор в пользу менее одарённых от природы, но интеллектуально развитых, владеющих иностранными языками девиц (Забела свободно говорила на французском, немецком, итальянском). Обучение у Ирецкой продолжалось не менее шести лет, и до финиша доходили лишь самые упорные, трудолюбивые и серьёзные. Особое внимание Наталия Александровна уделяла певческому дыханию – интересно, что среди прочих упражнении значились… подъем и передвижение тяжестей, к примеру, рояля! Педагог требовала от своих учениц, вне зависимости от тембра голоса, безупречно владеть грудными нотами – пусть ты хоть сто раз лирико-колоратурное сопрано (тембр Забелы), всё равно обязана безо всяких усилий петь в нижнем регистре.

Надежда Забела оказалась прекрасной ученицей и стала со временем гордостью Ирецкой, живым свидетельством действенности её методы. Среди других знаменитых учениц Наталии Александровны – Любовь Дельмас (блоковская Кармен), фрейлина, певица и педагог Ксения Дорлиак и другие. Но Забела была, пожалуй, её самой яркой воспитанницей…

Людмила Барсова, автор прекрасной книги о Надежде Ивановне, рассказывает, что в жизни Забела говорила «низким грудным голосом, вызывая впечатление о меццо-сопрановом или контральтовом голосе». Тем удивительнее был контраст со сценой, где Забела блистала в партиях, написанных для лирико-колоратурного сопрано, выше которого, как известно, только звёзды. Невысокая, худенькая, очень близорукая (на портретах она часто изображалась с лорнетом в руке), Надежда обладала идеальной внешностью для воплощения сценических образов положительных героинь (впрочем, это общая участь сопрано).

Любопытно, что современники (даже те, кто относился к Надежде Ивановне с большой симпатией) дружно отмечали недостаточную силу её голоса, но при этом восхищались его кристальной чистотой и безупречным интонированием.

Выступать на сцене Ирецкая дозволяла своим ученицам лишь после многолетней подготовки, экзаменов и прочих испытаний. Час Забелы пробил в 1888 году, когда она исполнила партию Натальи в опере Чайковского «Опричник». На премьере присутствовал сам композитор, тепло отозвавшийся о пении дебютантки. Другой серьёзный комплимент Забела получила от Антона Рубинштейна, назначившего её на роль Лорелеи – фрагмент из одноимённой (неоконченной) оперы Мендельсона был представлен в концерте 22 апреля 1890 года в зале Дворянского собрания.

Ну а выпускным спектаклем Забелы стала опера Бетховена «Фиделио» на сцене Панаевского театра, где Наде досталась сложнейшая