с силой сжал ее локоть, так что женщина вздрогнула. Проследила мертвый взгляд партнера и, наконец, увидела формального виновника торжества. Артиго восседал на миниатюрном троне в дальней стороне зала, противоположной парадному входу. Вернее тронов там имелось сразу три, два располагались бок о бок и пустовали, очевидно, это были королевские «места». Стульчик юного Артиго стоял на ступеньку ниже и правее пары роскошно отделанных престолов. Скудных познаний Елены в этикете оказалось недостаточно, чтобы понять смысл комбинации. С одной стороны – ниже, то есть менее почетно. С другой, если Артиго «всего лишь» Пиэвиелльэ, сидеть он должен вроде бы слева, потому что королевская кровь более значима. С третьей тут все вообще запутано из-за бономов и приматоров, то есть хрен его знает, кто благороднее, королевская семья или древний род с двумя щуками на гербе…

- Спокойствие, - Елена в ответ сжала руку бретера, шепнула едва ли не в самое ухо. – Не выдай себя.

Раньян лишь молча кивнул, опять надевая маску готического мушкетера.

Артиго был полностью облачен в белое, лицо у него тоже имело гипсовый цвет, то ли от пудры, то ли общей усталости. Стража окружила мальчика фактически сплошным кольцом. Хотя нет, приглядевшись, Елена поняла, что рубежей охраны минимум два. Первый – горские алебардисты, напоказ, плечом к плечу. Второй – судя по виду, гвардия короля, дворяне, обязанные личной службой. Стоят пореже, более расслаблено, одеты и вооружены парадно, однако оружие настоящее, а куртки при всем богатстве отделки – явные бригандины, подбитые стальными пластинами. Рассуждая логически, должен быть и третий круг уже «свободных агентов», но высматривать их у Елены не имелось никакого желания.

По обе руки именинника располагались две корзины, обвязанные парадными ленточками. Что лежало внутри, рассмотреть не удалось, но для подарков тара была маловата. Наверное, туда складывалось что-то символическое или грамоты с разными уверениями. Время от времени то один, то другой дворянин, реже группа из двух-трех подходили к трону гостя, минуя охрану, и кланялись, что-то говоря. Артиго механически качал головой, давал односложный ответ, и представившиеся уходили с довольным видом. Служанка за спиной мальчика время от времени незаметно, быстро вытирала у него пот со лба и обмахивала платком.

Елене стало жаль мелкого паршивца. Высокомерный, невоспитанный и так далее… Однако женщина помнила мальчика без маски, больного, жаждущего какую-нибудь сказку, открывающего для себя нормальное человеческое общение. Видеть, как из Артиго сделали парадную куклу, было неприятно. Хотя, если подумать, на эту роль его дрессировали едва ли не с младенчества, так что вероятно мальчишка в родной стихии.

Артиго увидел бывших спутников. Гипсовое лицо дрогнуло, вспыхнуло на мгновение затаенной радостью. Мальчик тихонько дернул рукой, очевидно, это было что-то вроде приветствия, сделанного как бы исподтишка, чтобы со стороны не удалось расшифровать смысл жеста и его адресатов. Затем взгляд потух, Артиго снова уставился куда-то поверх голов собрания и осел на троне как надувная игрушка с подвыпущенным воздухом. Служанка опять взмахнула платком.

- Нас пустят к нему? – тихо спросила Елена.

- Нет, я уже пытался. Мы здесь сомнительные и малодостойные личности.

- А то, что мы личные гости короля?

- Потому нас терпят. Но простолюдины недостойны церемониального представления. Если только он сам пожелал бы обратить на нас внимание и удостоить доброго слова. Но…

Раньян умолк.

- Ну и ладно, - вздохнула женщина, про себя же подумала. – «Все равно мелкий паршивец»

Ее платье вызывало интерес и внимание - светские, то есть скрытые, закамуфлированные под скользкие, вроде бы безразличные взгляды. Однако Елена женским чутьем понимала, что произвела определенный фурор. Технически ее гардероб не бросал вызов дворянским платьям, поскольку был (по меркам сливок общества) лишен украшений и представлял совершенно иной стиль. Практически – еще как бросал, стягивая на себя внимание, во многом благодаря той самой простоте, нарочитой безыскусности.

А хорошо все-таки быть носителем куда более высокой культуры, из которой можно черпать большой ложкой, подумала женщина, щурясь, как довольная кошка. Только делать это следует осмотрительно.

Музыка опять сменилась, вместо вычурных нот, заставляющих вспомнить манерные пьесы восемнадцатого века, зазвучал очень бодрый и танцевальный ритм. Где-то в стороне мелькнул граф Блохт, суровый и деловитый до невозможности. Затем в окружении обширной свиты продефилировала уже знакомая Елене графиня Карнавон. Раньян указал в противоположный угол, и лекарка впервые увидела знаменитую супружескую чету Эйме-Дорбо, заклятых врагов Карнавонши. Официально они считались троюродными братом и сестрой, злая молва приписывала куда более тесное и порицаемое родство. Внешне мужчина был чопорным, надменным (но в меру) и, судя по прикусу, давно лишился всех зубов. Наряд графа был прост, сдержан и казался извлеченным из чулана, где пролежал не одно десятилетие, пропитавшись мелкой пылью на молекулярном уровне. В целом дедку очень подошла бы роль желчного проповедника-пуританина. Его супруга наоборот, производила впечатление милой бабушки на заслуженной пенсии. Круглое лицо, простенький чепец, очень добрый взгляд внимательных глаз. Казалось, графиня сейчас возьмет корзинку благотворительных булочек и пойдет кормить бездомных сирот, гладя их по головам и роняя слезу горькой жалости. Впечатление усиливалось одеждой бабульки – бесформенная кофта, простенькая шаль, с виду побитая молью. На фоне своей же свиты Эйме-Дорбо казались оборванцами, попавшими сюда по недосмотру. Елене пришлось напоминать себе, что милым и чудаковатым старичкам принадлежит как минимум половина столицы, а в пролитой по их приказу крови можно без преувеличений искупаться.

И Карнавон, и супруги Эйме образовывали полюса притяжения, вокруг которых завихрялись всяческие социальные действия, но Елена опять же не сочла нужным в них разбираться. Тем более, что мимо прохромал, опираясь для разнообразия на простую трость, господин Дан-Шин, имперский комит. Комиссар и бретер обменялись взглядами, которые могли бы наморозить льда на целый подвал, однако с большой куртуазностью склонили головы, как равные. Комит побрел дальше, высказывать уважение Артиго, очевидно в качестве представителя своего господина. Выглядел Дан-Шин болезненно, из постели выбрался напрасно, однако Елена сделала вывод, что комит успешно проскочил послеоперационный период и теперь, скорее всего, поправится.

Дальше лекарка высмотрела – о, чудо! – Алонсо Кехану, рыцарь тоже заметил ее, однако вроде бы засмущался, глянул почти виновато и как-то затерялся на фоне пестрой толпы. Молодого спутника при нем не имелось или Елена пропустила его.

Музыка жарила, пляшущего народа все прибывало. Одновременно те, кого Елена определила бы как «дворянство повыше и побогаче» наоборот, мрачнели, собираясь в группки по два-три человека, которые в свою очередь разбивались и перемешивались самым причудливым образом. Кто-то уходил с озабоченным видом, возвращался еще более