— Я пришел выяснить насчет слухов, — сказал Якубек. — По отелю со скоростью лесного пожара распространяются слухи, что этот пожилой джентльмен, мистер Уэллс…

— Это не слухи, — сказал Питер, — а свершившийся факт. — И он представил бухгалтера мистеру Демпстеру.

Якубек ударил себя по лбу.

— Бог ты мой! А я-то не доверял мистеру Уэллсу. Усомнился в подлинности чека, который он выдал. Я даже звонил в Монреаль!

— Я слышал о вашем звонке, — улыбнувшись второй раз за утро, заметил мистер Демпстер. — В банке ваш запрос всех очень позабавил. Но у них есть строгие инструкции не давать никаких сведений о мистере Уэллсе. Так он предпочитает.

Якубек издал звук, похожий на стон.

— Вы наверняка волновались бы куда больше, если бы не проверили кредитоспособности мистера Уэллса, — успокоил его Демпстер. — Он будет только уважать вас за это. Просто у него такая привычка — выписывать чеки на первом попавшемся клочке бумаги, и многие сомневаются в их годности. Но, сами понимаете, эти чеки вполне надежны. Теперь-то вам, вероятно, известно, что мистер Уэллс — один из богатейших людей Северной Америки.

Пораженный Якубек, казалось, потерял дар речи: он лишь кивнул.

— Возможно, вам будет легче ориентироваться, — заметил Демпстер, если я расскажу о своем шефе поподробнее. — Он взглянул на часы. — Скоро сюда прибудут мистер Дюмер — банкир и несколько юристов, но думаю, время у нас еще есть.

На этом рассказ его снова был прерван — пришел Ройял Эдвардс. Ревизор явился с папками и толстенным портфелем. Последовала церемония представления.

Поздоровавшись с ревизором, мистер Демпстер сказал:

— Сейчас мы с вами немного побеседуем, а потом мне хотелось бы, чтобы вы присутствовали на нашем совещании в половине двенадцатого. Кстати, вас это тоже касается, мисс Фрэнсис. Меня просил об этом мистер Трент, да и мистер Уэллс будет рад вас видеть.

Впервые у Питера Макдермотта возникло неприятное чувство отстраненности от главных событий.

— Так вот, я хотел рассказать вам кое-что о мистере Уэллсе. — Мистер Демпстер снял очки, подышал на стекла и протер их еще раз. — Несмотря на весьма значительное состояние, мистер Уэллс остался человеком более чем скромных вкусов. Это вовсе не значит, что он скуп. Напротив, мистер Уэллс удивительно щедр. Просто он не любит шиковать — ни в одежде, ни во время путешествий, ни в гостиницах.

— Кстати, насчет гостиниц, — прервал его Питер. — Я уже думал о том, что надо переселить мистера Уэллса в апартаменты. Сегодня в полдень у нас освобождается один из лучших номеров, в котором останавливался мистер Кэртис О'Киф.

— Я бы не советовал вам это делать. Насколько я знаю, мистер Уэллс доволен своей комнатой, чего, правда, нельзя сказать о той, которую ему предоставили сначала.

Питер внутренне содрогнулся при упоминании о закутке, где находился Альберт Уэллс до вечера в понедельник, когда его перевели в номер 1410.

— Он вовсе не возражает, когда другим предоставляют апартаменты мне, например, — пояснил мистер Демпстер. — Дело в том, что он попросту не испытывает потребности в такого рода вещах. Вам не надоело меня слушать?

Все хором просили его продолжать.

— Все это похоже на сказку братьев Гримм! — заметил явно повеселевший Ройял Эдвардс.

— Возможно. Но было бы ошибкой считать, что мистер Уэллс живет в мире сказочных иллюзий. Если обо мне этого не скажешь, то о нем тем более.

Заметили ли остальные, подумал Питер, а ведь в вежливом тоне Демпстера сейчас чувствовалась сталь.

— Я знаю мистера Уэллса много лет, — продолжал мистер Демпстер. — За это время я научился уважать его умение разбираться как в людях, так и в делах. Он обладает той природной сметкой, которой не приобретешь даже в Гарвардской школе, готовящей бизнесменов.

Ройял Эдвардс, который был выпускником этой школы, густо покраснел.

Случайный ли это выпад, подумал Питер, или же доверенный Альберта Уэллса уже успел навести справки о старших служащих отеля. Вполне возможно, что и успел, и тогда Демпстеру известен послужной список Питера, где значилось увольнение из «Уолдорф-Астории» и последующее занесение в черные списки.

Не в этом ли причина, подумал Питер, того, что его явно отстраняют от предстоящего закрытого совещания руководства отеля?

— Полагаю, — сказал Ройял Эдвардс, — нас ждет здесь немало перемен.

— Вполне возможно. — Мистер Демпстер вновь протер очки — видимо, такой уж у него выработался автоматизм. — Первая перемена будет состоять в том, что я стану президентом компании, владеющей отелем: я занимаю этот пост в большинстве корпораций мистера Уэллса. Сам он такого рода вещами не интересуется.

— Значит, мы будем часто видеть вас, — сказала Кристина.

— По правде говоря, весьма редко, мисс Фрэнсис. Я буду лишь номинальным главой — не больше. Вся полнота власти будет сосредоточена в руках вице-президента — распорядителя. Такой системы придерживается мистер Уэллс — и я тоже.

Ну вот, подумал Питер, все и прояснилось, как он ожидал. Альберт Уэллс не будет заниматься управлением отелем, а значит, хорошие отношения с ним ничего ему, Питеру, не дадут. Собственно, маленький старичок очень далек от гостиничных дел, и судьба Питера целиком и полностью будет зависеть от этого вице-президента, кто бы он там ни был. Питер терялся в догадках, стараясь представить себе, знает ли он этого человека. Ведь от него будет зависеть столь многое.

До этой минуты Питер считал, что будет спокойно относиться к ходу событий, включая собственное возможное увольнение, — как сложится все, так и сложится. Теперь же он почувствовал, что не хочет расстаться с отелем.

Одной из причин была, конечно, Кристина. А второй — то обстоятельство, что при новом руководстве «Сент-Грегори» может стать первоклассным отелем.

— Мистер Демпстер, — сказал Питер, — если не секрет, кто будет вице-президентом — распорядителем?

Монреалец был явно удивлен. Он озадаченно посмотрел на Питера, затем лицо его просветлело.

— Извините, — сказал он, — я думал, вы в курсе дела. Вице-президентом — распорядителем будете вы.

4

Всю ночь напролет, в те томительно долгие часы, когда обитатели отеля спят, Букер Т. Грэхем кропотливо копошился в куче мусора, освещаемый лишь отблесками огня в печи. Вообще-то в этой работе для него не было ничего нового. Букер был человек простодушный, чьи дни и ночи походили друг на друга, словно были отпечатаны сквозь копировальную бумагу, но его это ничуть не смущало. Он был человеком крайне непритязательным: немного еды, крыша над головой и малая толика уважения — вот и все, что ему надо; правда, последнее было чисто инстинктивным: он вряд ли мог бы сформулировать, зачем ему это надо.

Единственное, отличавшее эту ночь от всех прочих, было то, что работал он медленно. Обычно, задолго до того как выключить печь и отправиться домой, Букер Т. Грэхем расправлялся со всем мусором, накопившимся за предыдущий день, успевал выбрать из него все, что положено, и еще тихонько посидеть полчаса, покуривая самокрутку. Но этим утром, несмотря на то, что смена его кончилась, работы было еще полно. К тому времени, когда ему следовало отправляться домой, еще более дюжины неразобранных, туго набитых баков с мусором дожидались отправки в печь.