— Как обычно, — ответил злой. — От входа и по часовой стрелке.

— Я теперь могу одеться?

— Теперь можете, — разрешил добрый. — Только, вы уж извините, под присмотром. Порядок такой.

— Присматривать вы будете?

— Ну зачем же так, женщина? — добрый развёл руками. — Вот наша сотрудница за вами и присмотрит. Не возражаете?

Та, что в штатском, прошла за Марией в душ, стала лениво перебирать стоявшие на полке под зеркалом флаконы.

— Одеколонов-то, одеколонов… — она вздохнула. — Сколько ж денег такое добро стоит, а?…

Мария взглянула через плечо в зеркало и поймала взгляд, переполненный такой лютой ненавистью, что перехватило горло.

Женщина неторопливо перебрала банные полотенца в шкафу, проверила карманы развешанных халатов, нагнулась над корзиной для мусора. Потом выпрямилась.

— Всё, что ли? Пошли.

На расчищенном от бумаг столе в приёмной лежала гора мобильных телефонов. Ими занимался молодой человек в свитере, технарь с Лубянки. Очередной телефон он подсоединял проводком к принесённому с собой ноутбуку. Так скачивалась информация с сим-карты и из памяти аппарата. Потом технарь выключал телефон и сбрасывал его в большую картонную коробку. Ещё не проверенная техника какофонически издавала весь спектр популярных мелодий. Второй технарь извлекал из компьютеров жёсткие диски, запаковывал их в прозрачные пакеты, которые перематывал лентой с серой надписью «Генеральная прокуратура РФ».

Добрый и злой стояли рядом, о чём-то переговаривались шёпотом. Увидев Марию, оживились.

— Пройдёмте с нами, — сказал добрый. — Понятые ждут. Во время проведения следственных мероприятий необходимо ваше присутствие.

Офис был переполнен чужими. Мария шла, как сквозь строй, стараясь не смотреть на растерянные лица сотрудников.

Один за другим вскрывались шкафы и сейфы, компьютерные дискеты и папки с документами сваливались в жёлтые бумажные мешки. Ключей к старому сейфу покойного Витьки Сысоева найти не удалось — приехала бригада МЧС, распилила болгаркой. Внутри ничего, кроме нескольких пачек старых таблеток, не было. Таблетки изъяли.

— Таблетки зачем? — спросила Мария.

— Не ваше дело! — взвился злой. — Здесь мы задаём вопросы!

— А товарищ нам — серый тамбовский волк? — поинтересовалась Мария, начав понемногу отходить от испуга.

Злой поманил её рукой, нагнулся к уху. Видно, хотел что-то сказать, но передумал и только улыбнулся нехорошей улыбкой.

— Вы, женщина, юмор бросьте, — посоветовал добрый. — Дело нешуточное. Серьёзное дело. Мы на работе, между прочим, при исполнении.

Почему-то долго возились в комнате водителей, внимательно изучали ведомости на бензин. Женщина в синем просматривала разграфлённые листы бумаги, делила между двумя стопками. Стоявшую на шкафу фарфоровую вазу с синей инфокаровской эмблемой перевернули над газетой — из вазы вывалилась гора подсолнуховой шелухи, сверху шлёпнулись два заскорузлых презерватива.

Вошла та, что в штатском, шепнула на ухо доброму.

— Пройдёмте со мной, — распорядился добрый. — В переговорную.

Они миновали приёмную, где компьютерный шмон уже завершился и технари тыкали металлическими щупами в горшки с пальмами.

— У вас ключи от этой тумбы есть? — спросила женщина в штатском. — Откройте, пожалуйста.

В тумбе стола лежали платоновские документы — кандидатский и докторский дипломы, трудовая книжка, три просроченных загранпаспорта, водительские права и военный билет.

— Ага, — с непонятным ликованием сказал добрый. — Вот.

— Объясните мне, — попросила Мария, глядя, как документы исчезают в пакете. — Докторский диплом и трудовая книжка — какое отношение имеют к уголовному делу?

— Они имеют отношение, — практически скрипя зубами, ответил злой, — к интересующему нас лицу. Ещё вопросы есть?

— Нет, — сказала Мария. — Ещё вопросов нет. Всё понятно.

— Давно бы так.

Часа через три гости проголодались. Одного из водителей в сопровождении оперативника послали в ближайший «Макдональдс», откуда он привёз гору коробок и пакетов. Ели в переговорной, куда согнали весь инфокаровский персонал, и в приёмной, при открытых дверях. Говорить друг с другом явно не препятствовали, но стоило сказать хоть слово, как тут же рядом возникал чужой с безразличным лицом.

После обеда шмон продолжился. Были обнаружены и изъяты: фотографии Платона с Ельциным и Черномырдиным, блокноты Ларри, видеоархив, магнитофонные кассеты с записями заседаний Советов директоров. Висевшие на стене платоновского кабинета портреты Терьяна, Сысоева, Цейтлина и Тариева были тщательно переложены бумагой и упакованы в коробку из-под съеденных гамбургеров.

Женщина в штатском, нацепив очки, с красным карандашом в руке внимательно изучала инфокаровский устав.

— Это ж надо, — ни к кому не обращаясь, громко сказала она. — Это ж надо! Так прямо и написано — главной задачей общества является извлечение прибыли в интересах акционеров. Ну вы подумайте! Ничего не боятся!

Ближе к семи вечера натиск ослаб. Четыре «Газели», гружёные добычей под завязку, отбыли в неизвестном направлении в сопровождении машин с мигалками, пятую продолжали заполнять коробками и пакетами. В офисе царил полный разгром. Вроде бы, если не считать развороченного сысоевского сейфа, ничего не было испорчено, но неуловимым образом ощущалось — месту сему быть пусту и прежняя жизнь уже не вернётся. «Где стол был яств, там гроб стоит» — вспомнилось Марии, и она почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы.

— Давайте к вам зайдём, — предложил добрый. — Нам тут ещё кое-что осталось, но это мы уже завтра… Протокол подпишем.

В комнатушку Марии зашли вчетвером: Мария, добрый, злой и та, что в штатском, расположились вокруг стола. Добрый протянул ручку.

— Вот тут распишитесь, что претензий нет.

— А если есть?

— Если есть — укажите, какие именно.

— Имеет смысл?

— Как вам сказать, — добрый пожал плечами. — Не думаю, если откровенно. Но — ваше дело. Ну так что — распишемся?

— Стоп, стоп, — вмешался злой. — Я что-то не помню, чтобы мы вот этот сейфик смотрели. Ваш?

Весь день Мария с содроганием думала о том, что неизбежно должно произойти, когда прибывшая зондер-команда доберётся до её сейфа. Там лежали пятьдесят тысяч долларов, оставленные Платоном на экстренные нужды, и происхождение их она никак объяснить не могла. Но в её комнатку заглядывали и заходили как минимум раз десять, а сейф так и оставался вне поля зрения — под столом, укрытый обрывком зелёной скатерти.

— Ключик — позвольте.

Добрый присел на корточки рядом с открытой дверью сейфа.

— Это что у вас в конверте? Деньги? Сколько у вас здесь?