– Ну так иди. Чего ты ждёшь?

Катон нахмурил брови и остался стоять на месте, словно прирос к земле.

– Я не знаю… Правда, не знаю…

– Чего это ты не знаешь? Разве только того, как сложатся ваши отношения в будущем. – Макрон подтолкнул его в плечо. – Так пойди к ней и узнай. Это единственный способ убедиться.

– Да. Ты прав. Пойду. Прямо сейчас.

– Может, отвести тебя за ручку?

Катон резко обернулся к нему:

– Пошёл ты. Спасибо за предложение.

Макрон от души расхохотался и подмигнул Катону, потом повернулся и зашагал по дороге в лагерь с самым независимым видом, словно ему наплевать на всё на свете. Катон с завистью посмотрел ему в спину и потом пошёл своей дорогой, проталкиваясь сквозь толпу и направляясь к дому сенатора Семпрония на Квиринальском холме.

Был уже почти полдень, когда он поднялся по ступеням крыльца, ведущим в этот дом. Тяжёлые деревянные двери были распахнуты, на скамейках в атриуме сидели клиенты сенатора, дожидаясь своего патрона, чтобы вручить ему свои прошения. К Катону подошёл раб и осведомился о цели его визита.

– Я пришёл повидаться с Юлией Семпронией и поговорить с нею.

– Да, господин. Как мне ей тебя назвать?

Катон со свистом втянул воздух, стараясь успокоиться.

– Префект Квинт Лициний Катон.

Раб кивнул и пошёл в дом. Секунду Катон боролся с искушением окликнуть его и отменить приказание, но раб уже достиг противоположного конца двора, а Катону вовсе не хотелось кричать ему вслед. Слишком поздно. Он стоял неподвижно, только правая рука дрожала, и он прижал ее к бедру. Он оглядывался вокруг, но почти ничего не видел и не замечал.

А потом вдруг замер.

В чистом небе над его головой стремительно пролетели жаворонки, но его глаза их не видели, а до слуха не доходили их весёлые песенки. Он пристально смотрел в другой конец атриума – там появилась тоненькая женская фигурка в простой, длинной светло-синей тунике. Женщина стояла в дверях, и её тёмные волосы были убраны назад и стянуты в простой пучок. Она смотрела прямо на него. Потом решительной походкой пошла по выложенному плитками дворику, обошла мелкий бассейн в центре атриума и замедлила шаг, лишь приблизившись к Катону. Катон отчаянно старался понять выражение её лица, пытаясь отыскать какие-то признаки радости или печали, но тщетно.

– Привет тебе, Юлия Семпрония, – вымолвил он и поклонился очень официально, сам не понимая, что он делает, и чувствуя себя при этом полным дураком.

– Катон, – тихо сказала она. – Катон! Мой Катон!

Шлёпая по плиткам пола своими сандалиями, она бросилась к нему, прямо в его объятия, и крепко обхватила его за плечи. Катон ощутил огромное облегчение, оно горячей волной захлестнуло его всего. Он прижался щекой к её волосам и закрыл глаза, вдохнул её запах, почти забытый. Этот аромат ещё одной волной окатил его, неся с собой путаные воспоминания и эмоции.

Юлия отступила назад, и он открыл глаза, глядя ей прямо в лицо. Она подняла руку и коснулась его губ, потом легко провела кончиками пальцев по его шраму. И он увидел блестящую в уголке её глаза слезу: она всё увеличивалась, похожая на маленькую сияющую жемчужину, а потом скатилась по её щеке.

Катон почувствовал, как у него разрывается сердце от любви к ней. Но как бы он ни любил Юлию, как бы ни желал её, он очень хотел бежать из Рима при первой же возможности, бежать подальше от всех этих смертельных водоворотов, от обманов и предательств. Да, они с Макроном немедленно уедут отсюда, чтобы вернуться в армию, воюющую в Британии. Ничто не может заставить его отказаться от этого решения. И Юлии придётся принять это условие, если она всё ещё хочет быть с ним.

– Что-то не так, любовь моя? – Она обеспокоенно нахмурила брови.

– Нам надо поговорить, – ответил Катон, беря её руки в свои.

Поскольку действие этого романа происходит по большей части в Риме, «Преторианец» – это некоторый отход от обычных боевых приключений Катона и Макрона. В последний раз они были в городе, когда дожидались результатов расследования гибели некоего старшего командира. Тогда они жили на остатки своих сбережений, вынужденные снять жильё в разваливающемся многоквартирном доме в одном их трущобных районов столицы. Это, однако, оказался всего лишь короткий перерыв, и их вскоре направили в войска, занятые в операции против банды пиратов. В то время меня начал сильно привлекать сам Рим в качестве места действия новых приключений моих героев, мне захотелось, чтобы Катон и Макрон задержались в столице подольше. Рим – потрясающий город, о котором очень хочется писать романы. В тот период его население составляло около миллиона человек, это уже был огромный город, даже по современным стандартам. Здесь стоит напомнить, что в эпоху раннего Возрождения в нём проживало не более пятнадцати тысяч человек – они жили среди руин древней цивилизации, по сравнению с которой их достижения были ничтожны. Только к девятнадцатому веку население Рима достигло того уровня, который существовал при цезарях. Это самое красноречивое доказательство того факта, что история человечества вовсе не сказка о постоянном и непрерывном движении вперёд, к прогрессу, к более обширным знаниям и великим достижениям.

Но при всём при этом жизнь в Древнем Риме вовсе не напоминала весёлый пикник. Улицы города были завалены отбросами и мусором, вонь от которых была почти невыносима, особенно для современного обоняния. Скверные условия санитарии и гигиены были лишь одной из опасностей, подстерегавших жителей города. Нормальной полиции не было, город никто не патрулировал, на улицах процветала преступность. Грабители и бродячие банды воров скрывались во всех узких и тёмных переулках, отходящих от основных городских магистралей. Но даже если вам удалось бы избегнуть этих опасностей, всё равно пришлось бы иметь дело с полным отсутствием какого-либо регулирования в сфере строительства. Поскольку огромное население было втиснуто в относительно небольшое пространство, цена земли под строительство была крайне высока. И, соответственно, на холмах Рима и в долинах между этими холмами возводилось множество очень дешёвых многоквартирных жилых домов. Многие достигали в высоту шести этажей, и во всех была крайне высока опасность пожаров, равно как и постоянная угроза обрушения, при котором все те бедолаги, кому «посчастливилось» в них жить, а также невезучие прохожие были бы погребены заживо под их обломками.

Огромное большинство населения проживало в чудовищной бедности в этих громоздящихся друг над другом квартирках, в грязных, пронизанных криминалом трущобах. Вероятно, только половина младенцев, рождённых в этих трущобах, доживала до пяти лет, и хорошо ещё, если оставалась живой до «преклонного» возраста в пятьдесят лет. Как и во все крупные города, продукты питания доставлялись сюда издалека, из сельской местности, и поэтому продавались по довольно высоким ценам, которые многие просто не могли себе позволить. Давно уже было выяснено и подтверждено, что голодающая толпа не склонна к социальной стабильности, и поэтому римский сенат, а позднее и императоры ввели систему продуктовых субсидий и раздач. Насытив желудки толпы, римские правители перешли к тому, чтобы занять и умы людей, предложив им различные развлечения. Практически каждые три дня проводились гонки на колесницах, бои гладиаторов и разнообразные народные празднества. Именно с помощью таких мер императоры держали толпу в повиновении. Но это, однако, был сомнительный и рискованный способ снижения социальной напряжённости, поскольку он был уязвим с точки зрения стабильности поставок продуктов питания, особенно зерна, как это описано в романе «Преторианец».